— Это правда. А теперь иди с ответом к барину, а я пойду к барыне.
С этими словами ключница откинула тяжелую портьеру, висевшую вместо двери, и вошла в комнату. Не успел Войтех уйти, как она выглянула оттуда и позвала:
— Иди сюда с песиком!
Мальчик покраснел, удивился, но вошел в комнату и остановился у двери. Войтех привык видеть барыню нарядной, всю в драгоценностях, а теперь он был поражен ее бледностью — она была бела, как его мать, а песик смотрел то на него, то на постель и сначала не шевелился, пока барыня не позвала громче:
— Жоли!
Тут только песик спрыгнул с рук Войтеха, подбежал к кровати, вскочил на нее и стал лизать барыне руку. Видно было, что он необычайно рад и вместе с тем робеет, так как барыня опять замолчала. Только когда она начала его легонько гладить, он стал вилять хвостом и прижался к ее руке.
— Как тебя зовут? — прошептала барыня.— Не могу вспомнить твоего имени.
— Не знаю,— испуганно проговорил мальчик. И он на самом деле не знал, как ответить.
Он помнил, что барыня не хотела называть его Войтехом, но во время ее болезни никто не называл его Альбертом, и в эту минуту он не мог вспомнить свое новое имя.
— Не глупи, Войтех,— сказала ключница,— разве ты не знаешь, как тебя звать?
— Войтех,— так тихо произнес мальчик, что барыня едва расслышала.
— Подойди ближе, Войтех,— сказала она, а когда мальчик подошел, спросила: — Ты хорошо смотрел за Жолинкой?
— Берег его как зеницу ока, все делал, как вы велели. С ним ни разу ничего не случилось, потому что мы всегда вместе.
— Тогда ухаживай за ним и дальше, Войтех; когда я поправлюсь, я скажу тебе кое-что,— и, потрепав песика за ушами, кивнула, чтобы мальчик ушел.
— Кларинка, барыня мне сказала — Войтех, а не Альберт, я очень рад, что не буду больше называться Альбертом,— радостно сообщил мальчик Кларе, занятой чем-то в передней.
— Иди скорее и скажи об этом барину,— зашептала Клара, и Войтех с собачкой исчезли в дверях.
— Я давно хвораю, Марьяна? — спросила больная старую ключницу.
— Довольно давно, ваша милость, третью неделю; но бог даст, теперь вы скоро выздоровеете,— ответила старуха.
— Ты и Кларка преданно служили мне, и я отплачу вам, чем могу.
— Ваша милость, зачем вы говорите об этом, ведь это наша обязанность, и мы все делаем очень охотно.
— Где Кларка?
— Готовит вам питье, ваша милость; господин доктор сказал, чтобы его не давали варить на кухню, потому что там могут сделать не так, как надо. Позвать ее?
