— Пойдем, Андрей Михайлович зовет тебя.
— Где он?
— Увидишь, — коротко ответил Ваня.
С тех пор как Федор начал куролесить, Ваня, казалось, охладел к другу. Но это только казалось. Он все время помнил о Федоре и с горечью думал о том, что ничем уже не может помочь другу. Так и в тот раз: они шли и молчали. Только сегодня утром Ваня разговаривал с Андреем Михайловичем о Федоре. И вот он велел привести его.
Они пришли к заброшенной, полуразрушенной мельнице-колотушке, стоявшей на окраине села, на отшибе от дворов, почти в поле. Сразу же за мельницей начинался подсолнечник. Место выбрал Андрей очень удобное: и наблюдать можно вокруг, и скрыться хорошо — сразу в подсолнечник, а там — яр. Они вошли в мельницу через пролом. Ваня тихонько свистнул. Андрей еще и раньше видел их сверху. Теперь он спустился вниз и стал перед ними. Он сказал первое слово строго:
— Та-ак.
— Привел, — сказал Ваня, поглядывая то на Федора, то на Андрея Михайловича.
Федор вскинул на Андрея глаза и сразу их опустил. Он заметил во взоре Андрея колючую злобу.
— Ты что же это? А? — спросил Андрей.
Федор молчал.
— Ты подушил кур? — еще строже спросил Андрей.
— Я, — тихо ответил Федор и снова поднял глаза.
И вдруг Андрей ударил Федора по лицу, ударил изо всей силы. Федор покачнулся, но не упал. Он не сводил глаз с Андрея.
— Ну? — спросил Андрей, сжав челюсти до боли.
— Ударь еще, — тихо попросил Федор.
— Не надо! — крикнул Ваня и стал между ними. Андрей отстранил Ваню, нерешительно шагнул к Федору и срывающимся голосом сказал:
— Федя… Ты думаешь, один кругом, на всем белом свете… А ведь я… люблю тебя, подлеца! — И он обнял Федора, положив его голову на свою грудь.
Федор стоял покорно, чуть вздрагивая.
— Больно? — спросил Андрей.
Федор ничего не ответил. Он только поднял глаза. Андрей рукавом смахнул с его лица капельку крови и сказал:
— Ну… идите, ребята. Бандиты рыщут. Надо мне в подсолнухи залечь… Вечером приходите за сады.
Федор и Ваня ушли медленно, тихо, взявшись за руки, как в детстве. Но они были уже большими, взрослыми. Шли и молчали. Говорить было не о чем: все было сказано там, в мельнице.
И покатилась бы Федорова жизнь рассохшимся колесом, виляя из стороны в сторону, если бы не было в то время Андрея в селе.
Потом они все чаще и чаще встречались с Андреем, слушали его рассказы о Красной Армии, толковали о делах сельских и волостных. О многом переговорили они темными ночами.
После таких бесед Федор много размышлял.
