Вскоре он скрылся в яру.
— Ничего не боится, — сказал Ваня.
— А чего бояться? — спросил Федька и тряхнул головой. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Оба смотрели в ту сторону, куда ушел Андрей. А Ухарь завернулся в зипун поплотнее. Вскоре все стихло. Ребячий табор спал. Только Федор и Ваня до самой зари просидели, прижавшись плечом к плечу и тихо разговаривая.
Настало утро. Володе Кочетову надо было ехать домой раньше всех: отец велел до солнца. С рассветом он поднялся и пошел за лошадью. Заспанными глазенками он высматривал свою кобылу. Искал, искал — нет кобылы. Спустился в буерак: надо скорее, а кобылы нет. Что за оказия!
Ваня тоже пошел за своей лошадью. Он, сам того не замечая, любил утро. Солнце еще не вставало, а на горизонте уже загорелся пожар: скоро встанет. По буераку внизу туман, а вверху чисто и светло. В такое утро тело становится легким, а босые ноги розовеют от росы (не мочить же ботинки!). Роса такая бодрящая и приятная, чуть-чуть обжигающая легким холодком. Тишина стоит задумчивая и нерешительная. Все ждет солнца. Лошади стоят понурив головы — спят. Они любят поспать на зорьке стоя.
Шел Ваня и мурлыкал песенку, не нарушая тишины степи. Вдруг он услышал в буераке крик Володи. Ваня сбежал вниз и увидел: лошадь билась в трясине, а Володя стоял около нее и заливался слезами. Попробовали вытаскивать вдвоем, но ничего не смогли сделать. Пришлось бежать к табору, за ребятами.
— Ребята, у Володьки лошадь увязла, — говорил, волнуясь, Ваня. — Стал он переводить через водоток, и — увязла.
— А черт с ним! Глядел бы, где надо вести, — зло ответил Ухарь.
— Пойдемте поможем! Ей-богу, вытащим! Она неглубоко засела. Пойдемте, — просил Ваня.
Но все садились на лошадей и проезжали неподалеку от Володьки. Федька еще раньше ушел ловить мерина. В таборе осталась только одна телега, принадлежащая Виктору Шмоткову. Сам Виктор спозаранку ушел на межники накосить травы (для чего он и приехал в ночное на телеге).
Ваня снова прибежал к Володьке и сказал запыхавшись:
— Никто не идет. Каждому — своя шкура… — Он сплюнул и принялся вместе с плачущим Володькой вытаскивать лошадь.
Туман из буерака почти ушел, но солнышка внизу еще не было видно. Над обрывом показался Федька с лошадью в поводу.
— Эй! Что там у вас? — крикнул он.
— Федя-а-а! — заревел благим матом Володька.
— Ну чего орешь, Красавица! — строго крикнул Федька.
После этих слов он вскочил на мерина и рысцой затрусил к телеге. Там он надел на свою лошадь хомут, взял вожжи и вернулся к ребятам.
