Двое путников, миновав арку, вошли внутрь пещеры. Теперь Ричард понял, что это на самом деле не было пещерой, а открытым гротом, в дальнем конце которого находилась та самая бухта. Там, закрывая большую часть просвечивающего неба, покачивался на прибрежных волнах горделивый корабль. Высокие мачты, изящные линии, величественная осанка его невольно приковывала взгляд.
Зулфа заметил, с каким восхищением Ричард уставился на этот корабль и, снова улыбнувшись, сказал:
- Это Гарзамаль - флагман небольшой эскадры моего друга Самондора.
- Он моряк? - задал не слишком разумный вопрос Ричард.
- Он пират, - ответил ему Зулфа.
Глава восьмая
Последний месяц лета был в самом разгаре. Погода стояла замечательная, каждый день ласковое солнце весело глядело с чистого, без единого облачка, небосклона. Ночи же были теплые, такие, когда не хочется спать, а лишь беспечно лежать, устремив взгляд на мириады звезд, и размышлять обо всем на свете. Небольшой отряд размеренно и не очень быстро продвигался на восток, к городу. Ворон был в пути уже пять дней, и за это время он еще больше сблизился со своими спутниками. Точнее, правильнее будет сказать, что это они сблизились с ним, потому что сам шаман, хоть и старался быть внимательным и дружелюбным, все же отлично чувствовал, что эти простые недалекие люди не пробуждают в нем никакого интереса. Ворон сидел у костров, рассказывал какую-то ерунду, слушал чьи-то истории, в меру смеялся, если того требовал случай, или задумчиво кивал головой, когда кому-то нужно было его одобрение. Но тогда, когда он мог оставаться наедине с самим собой, а именно ночью, мужчина снова и снова осознавал свою чуждость этому обществу.
Память понемногу восстанавливалась, все новые и новые детали всплывали из ее темных глубин, и с каждой новой толикой информации Ворон становился еще более отчужденным. Все часы покоя шаман посвящал копанию в собственной памяти, упорством и настойчивостью прокладывая себе путь к ее затаенным уголкам. И, хотя Ворон понемногу открывал для себя что-то новое, он понимал, что до полного восстановления еще очень далеко. Когда блуждание среди бессвязных образов ему, наконец, надоедало, шаман переключался на события более близкие, на те обстоятельства, которые непосредственно предшествовали его появлению здесь.
Снова поднял он со дна своей памяти отрывочные воспоминания о темной пещере и озере, находящемся в ее глубинах. Теперь картины прошлого выглядели четче, но знания о том, что же все-таки он делал в таком месте, по-прежнему не было. Может быть, стоит попробовать с другого конца? А, точнее, с самого начала? Напрягая свою силу воли, Ворон пробивался все глубже и глубже, как вдруг, пробив, видимо, какой-то внутренний барьер, сразу окунулся в поток ярких образов и ощущений - холода и нехватки воздуха...
