– Ты прав, брат. Сейчас я не могу прийти к вам. Но скоро, скоро…
Бегущий Волк прикурил сигару от тлеющих углей и глубоко затянулся, напрягшись всем своим тощим телом. В воздух медленно поднималась тонкая струйка дыма.
– Я пришел не для того, чтобы говорить о твоей семье, мой друг. Я пришел сказать, что белые люди вторглись в наши владения у Черных холмов. Они ищут желтые камни. Пока там всего несколько человек, но скоро их будет много. Наша земля будет истоптана их сапогами.
Ястреб уже не впервые слышал о вторжении белых людей на территории племен шайенов и сиу. Это очень тревожило его.
– Мне известно об этом, Бегущий Волк, но я ни чего не могу поделать. Жадность всегда была самым жестоким противником.
– Да, мой брат, но ты знаешь многих белых старейшин. Мы хотим, чтобы ты поговорил с ними, рассказал о наших бедах. Ведь ты один из нас. Ты понимаешь, зачем нам эти земли.
Ястреб кивнул. С тех пор как покинул индейскую деревню, где вырос, он делал все, что было в его силах, чтобы помочь своему народу обрести территорию, землю, которую люди могли бы называть домом. Но его усилий было явно недостаточно.
– Постараюсь сделать все что смогу, – пообещал Ястреб, размышляя о том, насколько весомым могло бы быть его мнение.
Бегущий Волк облегченно вздохнул. Его миссия была выполнена. Индеец улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Это все, о чем я хотел тебя попросить.
Когда все было сказано, мужчины поднялись.
– До свидания, брат. – Бегущий Волк обнял Ястреба на прощание, сделал прощальный жест Джеймсу и бесшумно исчез среди сосен.
Ястреб снова сел и пересказал разговор с индейцем Джеймсу.
– У этой проблемы нет решения, – сказал Джеймс.
– Я тоже так думаю. – Ястреб вытянулся на постели, расправив натруженные мышцы.
– За этим последует новое кровопролитие, – заметил Джеймс.
– Боюсь, что так.
Ночь была теплой даже на такой высоте. Ястреб стянул через голову свою кожаную рубашку, чтобы немного отдохнуть. Его мозг сверлили мысли о том, что принесут индейцам, да и многим белым, надвигающиеся события. Вернувшись в Сакраменто-Сити, он попытается еще раз помочь своему народу, но сначала надо доделать дело, за которое ему платят.
Лэнгли еще немного поворочался, но вскоре веки его отяжелели и он в конце концов заснул. Беспокойные мысли об индейских братьях навеяли сон.
Он увидел мальчика, с потрескавшимися, кровоточащими ногами, который брел по пустыне, простирающейся на многие мили. По пыльной земле глухо стучали лошадиные копыта, слышались голоса женщин, присматривающих за детьми. Кожаная петля на шее была затянута. Все мышцы болели.
