— И так, и так, — решительно заявила Присцилла, вспомнив, как нравилась Эгану ее беспомощность.
— И еще я научу тебя ухаживать за домашними животными. Ты полюбишь эту землю не меньше, чем я сам.
«Хочется в это верить, милый!» — подумала она, а вслух сказала:
— С тобой у меня все получится.
— Присцилла…
Брендон зарылся лицом в ее волосы, нашел под густыми прядями плечо и прижался к нему губами, потом двинулся дальше, вдоль шеи, мягко ущипнул за мочку уха и наконец добрался до губ. Он умел целовать так, как никто другой на свете! В его властных поцелуях не было собственничества, но от них упоительно подкашивались ноги!
Поцелуи Брендона изгоняли все страхи, оставалась лишь уверенность в том, что она готова последовать за ним хоть на край света. Наконец Брендон чуть отстранился.
— Ну, раз уж мы решили остаться здесь, я спрячу Блэки в кустах и оборудую место для ночлега.
Промоина представляла собой не настоящую пещеру, а похожее на раковину углубление в земле, полузасыпанное камнями. Однако не прошло и пяти минут, как Брендон освободил промоину от них. Заросли укрывали ее со всех сторон, и хотя Присцилле казалось, что места для двоих в ней, пожалуй, едва ли хватит, она все же согласилась спрятаться в этом природном углублении.
— Боюсь, тебе придется ночевать без пончо.
Несмотря на странный тон Брендона, девушка без возражений стянула с себя импровизированное одеяние. Только оставшись в ночной сорочке, она заметила, что глаза Брендона потемнели. Он словно собирался что-то сказать, но лишь откашлялся и отвернулся.
Занявшись устройством спального места, он раскатал тюфяк, положил одеяло и подвернул края, чтобы оно прикрыло овальное дно промоины. Потом откинул один край. Это позволяло заползти в самодельное укрытие. Сделав все, Брендон, все так же сидя на корточках, повернулся к Присцилле:
— У тебя такой простодушный вид, что… черт возьми, ты хоть понимаешь, каково это для меня? Ты только что не голая! По-твоему, и я должен вот так же простодушно моргать, делая вид, что не изводился от желания столько ночей подряд?
Он взял край пеньюара, смял его и тут же разжал пальцы, словно ткань обжигала его.
— Если хочешь, я… я могу надеть платье…
— Ах ты, моя наивная маленькая леди… — Брендон криво усмехнулся. — И когда только я привыкну? Нет уж, милая, оставайся в том, в чем есть.
Брендон приподнял прядь волос и обнажил темный кружок, просвечивающий сквозь кружевную ткань. Сосок Присциллы набух от одного его взгляда. Но девушка не отступила и не выказала смущения, как подобает настоящей леди, а неожиданно для себя обняла Брендона за шею и всем телом прижалась к нему.
