— И в чем миссия? — спросили одновременно Птица и Платонов.
— У каждого духа миссия своя. Отомстить обидчикам за смерть, закончить важную работу, совершить что-нибудь значительное.
Птица задумался. Молотобоец-обидчик давно мертвёхонек, поле недокошенное в деревне даже вспоминать смешно. Да и чего значительного может совершить простой русский солдат, к тому же убитый насмерть.
Платонов нашел еще одну закавыку:
— А где же «бесплотен», если его потрогать можно?
Для проверки он ткнул Птицу в твердый бок.
— Случай необычный, — согласился Гольдштейн. — Я думаю так: возложена на Алексея особая миссия, которую не может выполнить бестелесный дух, потому дух и одухотворил собою убитый организм. Кольцов это понял тоже и потому правильно назвал — Одухотворенный Человек.
* * *
С той поры стал искать Птица свою миссию. Шли месяцы. Погиб под гусеницами романтический Кольцов, так и не успев взорвать свой заветный танк. Погиб хирург Гульба — фугасная бомба попала в операционную и останки подполковника похоронили купно с останками неизвестного бойца, которого он сшивал. Умирали навсегда и бесповоротно люди, которых знал и любил Птица, а его миссия оставалась неразъясненной.
В полковом листке красноармеец прочитал заметку о себе. Корреспондент, которого Птица никогда не видел, подробно и со знанием дела обсуждал «феномен Одухотворенности». Заметка была написана в хорошем смысле, но версия «одухотворенности» у корреспондента выходила иная, чем у Гольдштейна. По его мнению, в убитого красноармейца поселилась душа Родины, чтобы подмочь живым своим сыновьям. Рассказывал автор и об иных случаях одухотворенности. Например, о летчике, что разбился с самолетом, но и мертвым продолжал бить фашистов. Четыре раза мертвый летчик ходил на таран, многажды горел и уже совсем превратился в головешку, но продолжал воевать. Приводились истории и вовсе нелепые, в частности, о безголовом комиссаре, который, лишившись основного органа, не оставил общественно-политических обязанностей.
Птица радовался, что он не один такой на белом свете, и продолжал искать то, для чего он оставлен с живыми.
* * *
К Днепру вышли в сентябре сорок третьего. Фашисты укрепились на правом берегу и держались с такой силою, словно почувствовали под собой родную землю. Могучая река несла воды неторопливо и тихо, но больше ничем не могла помочь своему народу. Предстояла кровавая переправа.
Маленький отряд капитана Краюхи перебрался на вражеский берег ранним утром на плотах из бочек и рыбацких лодках. Захватить плацдарм, закрепиться, обеспечить переправу — такой был приказ. И советский офицер Краюха собирался приказ выполнить, хоть и сделать это было невозможно. Он экономно рассадил бойцов по укромным позициям и приказал им беречь свои жизни на пользу стране и убивать врага помногу и надежно.
