Он долго колебался, прежде чем обратиться к своему старому другу. На раздумья ушли недели. Он начал думать об этом раньше, чем его настиг ураган по имени Камилла. Лео, как всегда, убедился в правоте Рахили, которая объяснила ему сразу, что обращаться к юристам, представляющим больницу, — это самоубийство. И сейчас, хотя позорные обвинения девчонки пока не имеют никаких последствий, Лео уверен — что-то должно произойти. Очень скоро прокуратура даст о себе знать. На этот раз он должен быть готов. Ему требуется специалист по таким грязным делам, жесткий и беспощадный. Эррера как раз один из самых известных криминалистов города, пользующийся противоречивой славой. Настоящая акула уголовного права, которого самые просвещенные и высокомерные друзья Лео презирают до глубины души. Для них он подобен клоаке, способной поглотить, протравить, переработать и пустить в оборот отбросы всей страны.
В течение тридцати пяти лет, прошедших со времен подготовки к бар-мицве, Лео несколько раз случалось наблюдать за подвигами друга. Однажды на приеме у зубного врача, рассеянно перелистывая журнальчик для домохозяек, на одной из страниц Лео вдруг обнаружил нечеткую фотографию Эрреры на пляже.
Эррера выглядел рассерженным. Волосатый гном с брюшком. Волосы, как всегда, растрепанные и кудряшками (как будто специально завитые на бигуди). Фотограф подловил его в тот момент, когда он наносил крем на плечи телевизионной звездочки, которая в тот момент была лакомой добычей папарацци и флиртовала, чтобы прославиться, с известным Римским криминалистом. Да, Эррера казался действительно смешным. Одной рукой он пытался намазать крем, а другой отгородиться от назойливых журналюг. Лео не выдержал и рассмеялся. Он представлял себе этого разъяренного гнома во всей красе. Его негодование. Он почти слышал голос Эрреры, которого снимают: пронзительный, хриплый, дрожащий от гнева. Возможно, — подумал Лео с добродушным снисхождением прошлых лет, — ярость Эрреры была объяснима тем, что его застали в жалком положении. Гном и балерина. Красавица и чудовище. Эррера не обольщался относительно своей внешности и обладал достаточно хорошим вкусом, чтобы понять, что сцена на пляже — отвратительна. Несмотря на то что Эррера, благодаря особому дарованию и в знак протеста против Предвечного Отца, стремился к оригинальности и эксцентричности, он постоянно попадал в сети коварных блондинок. Этих жирафов ростом метр восемьдесят пять, которые, вместо того чтобы дополнять его маленький рост, делали его особенно гротескным.
