После публикации романа «Избавитель» к нему пришли с обыском. При обыске следователь нашел записные книжки с подозрительными записями и опасными мыслями, которые следователь прочитал с настороженностью, опознав в писателе романтика.
Писатель был молод и на это обстоятельство списали многие его странности.
Вскоре писатель женился на дочери немки, а после смерти жены, исчез. Он превратился в мифическую личность…
Встал новый день.
Все было как обычно. Люди жили и умирали. Вместо умерших людей, приходили другие. Радость сменялась скорбью, а скорбь — радостью.
Всему и всем одна участь — смерть, и к этому нечего прибавить.
Бог созерцал, не вмешивался. Он доверял происходящему…
«Зачем бог дал мне жизнь и наполнил дни мои и ночи страданиями и досадой?.. — размышлял писатель. — И ведь скоро он отнимет и это… что мне останется?.. не у кого спросить… нет у нас пророка, и нет знающего… — Писатель невольно вздохнул. Он вспомнил, как ночью оказался на небе и упал. Продолжая падать, он оглянулся и увидел тьму за спиной, пугающий мрак, из которого он выпал и который казался ему светом столько лет.»
«Я падал, падал… пока не почувствовал опору для ног… меня поразила красота этого места… цвели ирисы, фиалки, шафран, гиацинты, нарциссы… почти с нежностью я коснулся рукой плодов дерева, под сенью которого очутился… поодаль я увидел незнакомца… он сидел в кресле еврея и был хмур и мрачен… он рассказывал мне о моем отце, о том, что отец совершил в безумии, не столько вдохновленный Музами, сколько одержимый Фуриями… надо сказать, история довольно любопытная, несмотря на то, что изложенные в ней факты не вызывали доверия… предмет интересов незнакомца лежал не в самих фактах, а где-то за ними… все эти, по всей видимости, вымышленные преступления, совершенные отцом, не свидетельствовали решительно ни о чем, кроме гибельного воображения их автора… убийства в его изложении были изящными и эффектными, поражали обилием подробностей и деталей… не знаю, пережил ли он сам то, что описывал с таким волнением, или же все брал из книг, привлекал в свою историю нечто такое и таким образом, что здравый смысл оказывался в замешательстве…»
Писатель вышел на террасу и увидел в кресле еврея незнакомца.
Незнакомец встал.
— Рад тебя видеть…
— Артист, ты?..
— Кто же еще?.. ты, я смотрю, все пишешь?..
— Пишу…
— Слова… слова… пользы от слов мало, но морочат они усердно…
— Иногда слова становятся творящей силой и без моего участия, сами по себе…
