— Я листаю эту книгу, наделавшую столько шума, и удивляюсь… хотя, как мне кажется, удивления и проклятия достоин не город, а ее автор из-за испорченности своего ума…
— А кто автор?..
— Известный поэт, правда, он прикрылся псевдонимом… прозаический роман, но само проклятие написано стихами… и оно не читается, а поется… автор, по всей видимости, был еще и композитором… — Философ рассеянно глянул на прохожих, покидающих город. — Вы не думаете бежать из города?.. — спросил он.
— А вы?..
— Не знаю… — Философ надолго умолк, задумался.
Ночью ему снился кошмар, и он пытался вспомнить подробности.
— Ночью мне было видение… нечто ужасное… — заговорил философ. — Проклятие исполнилось именно в таком порядке, как оно описано в этой книге… земля трепетал, тяжко вздыхала и город вот-вот готов был провалиться в преисподнюю… впрочем, может быть, и не в преисподнюю, а в вечность, чтобы обрести завершение в боге… сон напоминал сцены из Апокалипсиса… я проснулся и вышел на террасу… вокруг царила тишина… никто не расположен был умирать этой ночью… с террасы открывался вид на город столь прекрасный, что перед ним можно было только преклониться и благоговеть… ночь творила красоту, даже не ведая о том… ожидая рассвета, я стоял у балюстрады, когда меня окликнул еврей, умерший прошлой зимой от желтухи… он сидел в кресле и улыбался… вообразите себе, что я испытал… я оцепенел… вывели меня из оцепенения крики и гул толпы… не знаю, на что я надеюсь, чего жду… еврей говорил о том, что скоро придет тот, кого все ожидают, и исполнится проклятие… помню, как он воскликнул: «Он уже при дверях!..» — и я очнулся…
Послышал лай, визг собак.
— Напрасно власти затеяли эту войну с собаками… этой войны они сами должны бояться из-за ее превратностей… впрочем, все мы, так или иначе, приговорены к смерти, только приговор отсрочен исполнением на неопределенный срок… — Философ встал и пошел, но его испугала темнота, царившая в коридоре, и он вернулся. — В коридоре тьма кромешная… в этой темноте увязнуть можно… у вас нет спичек?.. кстати, говорят, власти, опасаясь, что в народе возникнет смута, и, страшась больше ужасов мятежа, чем повинуясь доводам разума, велели автора книги арестовать, а книгу сжечь… такой вот финал у этой истории…
Философ ушел, попросив писателя молчать и не разглашать то, что он услышал…
Писатель вернулся в свою комнату.
Какое-то время он смотрел на гроб с телом жены и размышлял о смерти, потом о власти. Размышляя, он не заметил, как сон обнял его и увлек за собой. С террасы писатель спустился в сад, где его ждала блаженная. Она качалась в гамаке, в наряде блудницы, полная сладострастия.
