По этому графику, каждый час заключенного строился по следующему образу. В течение пятидесяти пяти минут он должен был ходить по камере, запрещалось останавливаться или сидеть на топчане. Пять минут каждого часа заключенному разрешалось сидеть на топчане, а затем он снова должен был ходить, не останавливаясь. Такие называемые завтраки, ленчи, обеды, полдники и ужины подавались в строго определенное время (08.30; 11.00; 13.30; 17.00 и 19.00), ровно через десять минут заключенный был обязан вернуть разносчику свою посуду и ложку.
Заключенный внутренний тюрьмы НКВД не имел права общения с внешним миром никаким из существующих в этом мире способов связи.
Когда Артур Любимов оказался в этой камере, то он даже не знал, что это за тюрьма и где она находиться. Два офицера НКВД, арестовавших его на экзамене по большевистской печати, прямо во дворе факультета журналистики усадили его на заднее сидение автомобиля "Молотовец[1]" с сильно тонированными окнами. По городу они колесили очень недолго, вскоре Артур вместе с офицерами конвоирами, которые изредка, но с громадным интересом на него поглядывали, на лифте поднялся на верхние этаже какого-то здания. Там его передали нескольким штатским, которые провели с заключенным № 1212\34 все необходимые предтюремные формальности — был составлен протокол задержания без указания причин, был произведен обыск, фотографирование, дактилоскопирование. После чего его переодели в тюремную одежду и отправили в камеру одиночку, после го о существовании заключенного № 1212\34 напрочь все забыли.
Артур больше ни с кем не встречался и никого не видел из людей, он постоянно находился в своей камере и никогда ее не покидал. Тогда он кое-что видоизменил, не поменял, а именно видоизменил в распорядке своего дня. Ходьбу по камере превратил в легкий бег трусцой с одновременным выполнением различных физических упражнений. Особое внимание уделял именно бегу, отжиманию на руках и восточным единоборствам. Всем этим Артур стремился привнести какую-то цель в свою тюремную жизнь, убежать от подступавшего в первый месяц пребывания в камере сумасшествия. И этого ему удалось достичь, больше он не думал о причинах своего ареста и о том, как долго будет находиться в этой тюрьме. Все свое время он теперь посвящал только своему физическому самосовершенствованию, ни на что более не обращая своего внимания.
За ним, видимо, все-таки вели скрытое наблюдение, в конце третьего месяца пребывания в одиночной камере, внезапно прозвучал визг запора, выдвигаемого ржавого из пазов, и снова наступила тюремная тишина. Разумеется, Артур не пропустил мимо ушей этот неприятный скрип и ржавый скрип засова, он подошел к двери и слегка толкнул ее ладонью. Дверь камеры легко распахнулась и перед его глазами раскрылся тюремный коридор, уходящий в темноту. Но, переступив порог камеры, Артур сразу же увидел, что коридор освещается очень редкими и слабосветящимися электрическими лампами. Через десяток шагов коридор убирался в стену с тремя дверьми, над одной из которых светился ярко-красный огонек.
