— Ну, что ж… Приступим, — сказала я.
* * *
Это сказать просто: «Приступим»… А с чего начинать? Если тебе важно понять, что же произошло в такой странной и такой обаятельной семье?
— Они правда друг друга очень любили, — вдруг помогла мне сама девочка. — С детства. Они учились вместе, представляете? Папа рассказывал, что он пришел в школу, увидел маму и сразу понял, что именно она должна стать его женой. А ему было только семь лет. Просто мама уже тогда была необыкновенной девочкой. А самое смешное, что она тоже сразу выделила папу. Или она просто так сказала? Сейчас мне уже трудно это понять. Но они с трудом дождались окончания школы, а потом сразу поженились, родилась я. Знаете, я должна быть красивой, если это была любовь. Говорят, дети любви всегда красивые. А я… Павлик куда меня лучше. Значит, они и потом друг друга любили, верно?
— Наверное.
— Потом они учились. У них был какой-то собственный подход к жизни — надо было все делать только самим. Поэтому меня не скинули на руки дедушки и бабушки, хотя они и не имели ничего против… Дедушка и бабушка ведь очень любили маму. Они всю жизнь мечтали о девочке, и поэтому мама росла в их доме. И они так к ней и относились, как к своей. Тем более что мамин отец… Он был таким грубым. Мама рассказывала, что именно поэтому она и занялась проблемой насилия над слабыми. Говорят, мой дедушка даже подрался с ее отцом.
— Подожди, — приостановила я ее рассказ. — Но ведь Маша росла в хорошей семье?
— Нет, это потом появился Володя. Он славный. А сначала был дедушка, тот еще фрукт. Он пил и был очень агрессивным. Но потом умер. Ходили даже сплетни, что он не сам умер, но, я думаю, это не так. Его просто бог покарал. Потому что моя бабушка — мамина мама — очень хорошая. И она много страдала. Но вы с ней сами познакомитесь, потому что она знает о моей маме намного больше. Ну так вот. О чем я говорила? Ах да… Мама и папа…
Она задержалась на минуту, чтобы загнать внутрь появившееся в голосе горе.
— Мне кажется, что все это страшный сон. Я проснусь — и все будет как прежде, — произнесла она очень тихо. — Если уж мама не может вернуться, то хотя бы пусть вернется папа.
* * *
Фраза была сказана так устало и так просто, что у меня по коже пробежали мурашки.
Я поспешно отвернулась, потому что сейчас мне не хотелось опять испытать то чувство…
Но боль, какой не видел свет,
плыла, как мгла из глаз.
— Наверное, я вам сказала все об их взаимоотношениях. Потом мама увлеклась работой, и наши веселые походы в театр, наши лыжные прогулки прекратились. То есть сначала прекратились. Папа ждал, когда она освободится. Он как будто заснул или очень сильно удивился. Потому что мы все привыкли быть вместе, и вдруг мама куда-то начала уходить. Я тогда на нее даже обиделась. Мне было только десять лет, когда появился этот Центр. Честное слово, я даже не хотела с ней разговаривать! Потому что она отдавала чужим детям то тепло, которое обещала отдавать нам троим, — и я перестала с ней разговаривать. Каждое воскресенье она исчезала. А папа… Он немного подождал, и все возобновилось. Однажды мы с ним разговорились… Он первый начал этот разговор. Я что-то резко ответила маме, а потом и вовсе не выдержала и разоралась. Что мы для нее ничего не значим, что она все время где-то шляется, а папу и нас она просто не любит… Мерзко я себя вела, правда?
