Когда лихорадка утихла (для этого потребовалась целая неделя), врач стал приходить через день, чтобы убедиться, что у меня есть аппетит. Он сказал, что я потеряла почти четверть массы тела. Мышцы ослабли настолько, что мне не разрешали ходить без поддержки, чтобы я не упала.
Полли постоянно была рядом. Приносила мне на подносе еду, кашу с медом, который ее отец доставал из улья, и молоко от дойной коровы. К обеду варила для меня бульон из того, что могла найти, — картошки или морковки — и приносила блюдечко ежевики. Есть все еще не хотелось, но я заставляла себя есть ради Полли. Она выглядела счастливой, когда я возвращала пустую посуду. И медленно, исподволь я начала рассказывать ей обо всем, что случилось с тех пор, как мы простились прошлым летом. Предстояло поведать и об Уэсли, хотя воспоминания о нем были слишком болезненны. Я не знала, расскажу ли о нем вообще.
— Это самое ужасное чувство на свете, Полли.
Физически я поправилась, но не могла не вспоминать ночь в Тауэре снова и снова.
— Я была так близко — мы держались за руки сквозь прутья решетки, но потом пришлось их покинуть. Иногда я думаю, что надо было остаться. Тогда, по крайней мере, мы погибли бы вместе…
— Нет, Элиза! — взволнованно запротестовала Полли. — Не говори так! Ты сделала все, что могла, чтобы спасти их, и мы попробуем это сделать еще раз.
— Это слишком опасно, — начала я, качая головой, но она меня перебила:
— Силы Сопротивления уже начали собираться. Их не так много, но с каждым днем все больше. Не все верят тому, что говорит Корнелиус Холлистер.
Полли помолчала и заговорила тише:
— В ночь, когда его солдаты сожгли наш дом, он был здесь и сам поливал все вокруг бензином. К счастью, нас предупредил деревенский сторож, и мы успели бежать.
— И с тех пор они не возвращались?
— Нет. Пока нет.
— Ну, думаю, они скоро вернутся, особенно если узнают, что я здесь.
Она кивнула:
— Значит, они не должны узнать.
— У Сопротивления есть оружие, боеприпасы?
Полли покачала головой.
— Вооружения не хватает. Но главное, люди объединяются. Городской кузнец делает мечи и дубинки по средневековым образцам… Каждый делает, что может.
— У Новой стражи есть пистолеты и севили, склады боеприпасов, боевые кони и амуниция, — слабым голосом сказала я. — Не знаю, как мы выстоим против них.
Полли сникла. Я не хотела лишать ее надежды, но она должна знать, с чем могли столкнуться силы Сопротивления.
— Наша самая большая проблема — численность армии. Тебе же известно, что Холлистер не только рыщет по округе и берет пленных, но и заставляет мужчин и женщин сражаться на его стороне. Если кто-то отказывается, его отправляют в лагеря смерти — работать до полного изнеможения. И тогда…
