Вспомнив, что увидела той ужасной ночью, я вздрогнула.
— Тогда их заставляют рыть себе могилы, а потом казнят.
Полли явно была напугана.
— Тебе надо отдохнуть, — сказала она торопливо. — Все эти разговоры о лагерях смерти не помогут поправиться.
Я снова улеглась на подушки, и она бесшумно вышла из комнаты. Полли права: надо сосредоточиться на восстановлении сил. Вечерний свет лился в окна, отбрасывая сиреневые тени на кровать. Я знала, нужно быть благодарной, что я жива, но было так тяжело на душе, все пошло не так и, что бы я ни пыталась сделать, не помогало. Я смотрела на потрескавшийся потолок. В детстве мне чудились в этих змеящихся линиях очертания кролика, луны, дома, деревьев, а теперь я видела только трещины.
Прошло несколько недель с тех пор, как нам неожиданно принесли пенициллин, и я наконец начала чувствовать себя человеком. В чем-то это было похоже на очередные летние каникулы: мы с Полли проводили целые дни вместе, я старалась восстановить силы. Мы гуляли по окрестностям, а вечерами читали у огня. Но я непрестанно думала о Мэри и Джейми, заточенных в Тауэре. Надеялась, что они еще живы и их не подвергают мучениям.
Однажды утром мы спустились вниз и увидели за столом Клару и Джорджа. Они пили чай с тостами из черного хлеба, намазанными свежим малиновым джемом. Клара рубила пожухлые морковь и картошку, чтобы потушить в большом котле.
— Как можно надеяться, что армия протянет на таком рационе?! — в отчаянии воскликнула она.
Джордж покачал головой, не поднимая глаз от древней охотничьей винтовки, которую взялся починить. Она висела на стене в кабинете моего отца как украшение, и теперь мне было невыносимо грустно на нее смотреть. Я так скучала по папе.
Сидя у огня, я смотрела, как Полли ставит на огонь воду, чтобы заварить чай. Стопки тарелок, пустые мешки из-под муки и сахара, пустые посудные шкафы. Кухня всегда была моим любимым местом в замке. Здесь так уютно и в любое время года пылает огонь. Если замок — тело, то кухня — его сердце.
— Как ты себя чувствуешь сегодня? — осторожно спросила Клара.
— Кажется, лучше.
Пламя приятно согревало спину. Я повела плечами и потянулась. Мышцы еще не налились силой, но хотя бы не болели.
Клара подняла глаза, поймала взгляд мужа и кивнула ему.
— Элиза, — Джордж отложил штифт и гаечный ключ, — нам надо поговорить.
— Мы ждали, пока тебе не станет лучше, — перебила Клара, беспокойно глянув на мужа, а потом опять на меня. — Мне очень тяжело об этом говорить, но мы думаем, что жить здесь с нами для тебя небезопасно. Мы искали семью, где бы ты могла поселиться, где бы тебе было хорошо.
