Вчера вечером хромоты я не заметила. Возможно, сапоги ему жмут.
— Кто это? — полюбопытствовала Джесси.
— Ковбой.
— Значит, вот он какой. — Она проводила его взглядом, пока мужчина не исчез за дверью. — Он в моем списке отслеживания.
Я удивленно моргнула:
— Оборотней?
— Дебоширов. Приходится хотя бы притворяться, что я выполняю ту работу, ради которой меня наняли.
Она завела машину и объехала бар с задней стороны. Я не сводила глаз с домика Дэмьена, затем заметила проблеск белого в деревьях на задворках. Дэмьен вышел из леса, для разнообразия полностью одетый, и прислонился к углу здания.
Наши глаза встретились. Он поднял руку. Сердце замерло, а в животе запорхали бабочки от волнения, какого я уже много лет не испытывала. Я по уши в дерьме, если от одного его вида начинаю возбуждаться и волноваться. Нужно очень, очень осторожно обращаться с Дэмьеном Фицджеральдом и моей необъяснимой страстью к нему.
Джесси нажала на газ, и машина бодро покатила по Гуд-роуд. Зубы клацнули, едва не прикусив язык, когда мы наехали на кочку. Я с большим трудом заставила себя переключиться с мыслей о Дэмьене на наш прерванный разговор.
— И что же Ковбой сделал, чтобы попасть в перечень смутьянов Кроу-Вэлли?
— Он дебошир. Я бы сказала, классический пример комплекса Наполеона, но это было бы слишком очевидно. Любит напиваться и махать кулаками, но не выбирает, кому именно надирать задницу — мужчине, женщине, ребенку, собаке. Такой себе Наполеон равных возможностей для всех.
«Запомни: держись от Ковбоя подальше».
Мы доехали до главной улицы, и Джесси повернула к своей квартире.
Я уже видела город вечером, и впечатления на меня он не произвел. Днем же Кроу-Вэлли был не так уж плох. Чистенький, даже очаровательный. Заведения необходимых услуг миролюбиво соседствовали с фривольными магазинчиками.
— Кофе, — отчаявшимся голосом протянула я, когда мы проезжали мимо кофейни.
— Ты не хочешь их кофе. Слабенький дерьмовый латте по три бакса за стаканчик?
Я повернула голову и вздохнула, когда кофейня осталась позади.
— Детка, — улыбнулась она, — ты пожалеешь, если не попробуешь кофе, который готовит Кадотт. Будешь хорошо себя вести, и я попрошу его сварить чашечку для тебя.
— Носит серьгу и варит кофе. О, сердце, успокойся.
— Я сказала, веди себя хорошо, — прищурилась Джесси.
— Не думаю, что знаю, как это.
— Так учись. — Она остановила патрульную машину перед участком. — Нужно отметиться.
— Разве эта штуковина не для этого нужна? — Я постучала по рации.
