— Думаешь, это сделал бурый волк?
Я задумалась. То, что оборотень убил сородича, само по себе довольно странно. Сложно поверить, что он озверел и растерзал девятерых себе подобных, но возможно все. Он же, в конце концов, оборотень.
— Возможно.
— Почему ты его не убила? — спросила Джесси.
Я сама задавалась этим вопросом еще с прошлой ночи. У меня было лишь одно оправдание, и при свете дня и ввиду того, что мы обнаружили на поляне, оно показалось не очень убедительным, но я все равно его озвучила.
— Твой парень предположил, что они хотят, чтобы мы их убили.
— А ты не могла вспомнить об этом до того, как претворила в жизнь свою мечту побыть Терминатором?
Я пожала плечами.
— Ой.
Джесси фыркнула. Думаю, я начала ей нравиться.
На уничтожение всех свидетельств произошедшего на поляне у нас ушла большая часть дня. Новое горючее помогло разжечь огонь, несмотря на пропитанную влагой землю. Мы с Джесси удостоверились, что на сухую траву и буйно растущие вокруг деревья не попало ни одной искры.
В ожидании пока погаснут последние угольки, Джесси заговорила.
— Он их съел.
Так как она лишь констатировала факт, я не стала утруждать себя ответом.
— Для меня это слишком странно, — продолжила она, — а когда оборотни начинают вести себя странно…
— Оборотни странные по определению.
— Верно. Но у них есть поведенческие модели, как и у настоящих волков. Хотя наполовину они люди, другая половина у них звериная. А звери, которые ведут себя непредсказуемо, означают проблемы.
В этом я с ней спорить не стану.
— Нам нужно поговорить с Уиллом.
— Тебе — возможно, но я, думаю, смогу еще несколько часов обойтись без него.
— Все смешнее и смешнее, — пробормотала она и зашагала в сторону бара.
Когда мы вышли из леса, на стоянке уже были машины.
— Ну прямо золотая жила, — заметила я. — И что их всех сюда тянет?
— Не могу сказать.
— И ты сочла, что мне лучше остановиться здесь, потому что?..
Джесси пожала плечами:
— По ночам ты охотишься, так что шум тебя не потревожит. Днем, пока ты спишь, здесь тихо, а по утрам и вечерам так оживленно, что никто и не заметит, как ты приходишь и уходишь. А если и заметят, то будут слишком пьяны, чтобы интересоваться. Или хотя бы пьяны настолько, что их станет легко убедить, будто они ничего и не видели.
Хотя мне и не хотелось это признавать, она сделала правильный выбор.
Когда мы садились в машину Джесси, Ковбой как раз выходил из своей — огромного «кадиллака», который казался слишком большим для его тушки. С другой стороны, а какая бы машина не показалась? Он захромал к двери.
