Синяк затушил окурок о комбинезон и аккуратно положил его в карман.
— Вот тогда-то я и почувствовал, что мое место здесь, внизу. Оно… держит.
— Слушай, можно я включу это в свою статью? — спросил Саша.
— Нет, — резко отрубил Синяк. — Все, двинули дальше. Время — деньги.
Парни беспрекословно подчинились. Из подсобки они вышли через тамбур, откуда убегал квадратный перегон, оканчивавшийся гермозатвором.
— Здесь тупик, надо спуститься на уровень ниже, — диггер показал на люк в полу.
Пока компаньоны пролезали в отверстие, Артем пытался сориентироваться в пространстве и прикинуть, сколько они прошли от заброшенного объекта ПВО. Получалось не меньше двух километров. Но вот что никак не укладывалось в голове, это направление движения. По идее, чтобы достичь ближайшей ветки метро, им надо было повернуть строго на юг, но шли они, судя по всему, на запад.
— Ну что ты там, уснул?
— Да-да, иду, — Артем свесил ноги в люк, протиснулся сам, нащупал скобы и стал спускаться. Лаз напоминал колодец и тянулся по вертикали метров на двадцать. Эта бетонная нора приводила в небольшой закуток, откуда тянулся овальный туннель, очень напоминавший путь метро, только загроможденный всевозможной рухлядью и покрытый толстым слоем грязи. Вместо шпал по полу тянулись рельсы для вагонеток. Покореженные металлоконструкции торчали прямо из стен, или с потолка, как сталактиты.
— При строительстве грунтовые воды размыли стену, — пояснил Синяк, — туннель прорвало, и решили оставить все как есть. Просто закрыли путь на хрен, думали, здесь все затопит до потолка, а вода отступила. Так, подтекает иногда. — Луч фонаря уперся в ржавый потолок, с которого капало.
Парни медленно пробирались между вагонеток, штабелей рельс и куч щебенки.
— Мрачное место, — прокомментировал Саша. — Не удивлюсь, если здесь были несчастные случаи.
— Ага, и неупокоенные духи рабочих вылезают из стен, — сострил Артем.
— Напрасно ты так стебешься. Все это смешно до тех пор, пока сам не увидишь, своими глазами.
— Ну, наш проводник не видел ничего такого, верно?
Синяк неопределенно мотнул носом. Казалось, его бритая угловатая голова с натянутой на череп кожей и ввалившимися глазами живет самостоятельной жизнью: постоянно следит за чем-то, высматривает, фиксирует, как высокочувствительный прибор.
— Я-то нет. А вот всякие малолетние придурки постоянно видят. Думают, здесь парк развлечений, — он зло сплюнул. — Начитаются всякого бреда, лезут и получают по полной. Кто себе шею свернет, кто уходит и не возвращается. Дебилы, мать их.
