В немом удивлении выслушивал Бог эту странную мольбу, а может, наморщив лоб, делал пометки в своем вечном блокноте: «Хорошо, учтем, приплюсуем Говорову это, но вычтем с него то и то, чтоб ничего лишнего рабу грешному не досталось», — в небесной бухгалтерии должны сходиться дебет с кредитом, там тоже сокращение бюджета, там тоже должен быть порядок.
Взяв бюллетень, Говоров чувствовал неудобство только перед Савельевым. На Бориса свалились все дела. Но с другой стороны, Борису надо привыкать работать одному. Впрочем, Борис не роптал и даже ставил его в известность о своих переговорах с Гамбургом. Зато Беатрис впала в настоящую панику, она названивала Говорову каждый день и убеждала обязательно прийти на встречу. Обычно для нее приезд начальства был равнозначен национальному празднику и маленькому землетрясению: все должны были быть с мытой шеей, в парадной форме и одновременно трястись от почтения. Отказ Говорова явно нарушал намечающийся сценарий.
— Андрей, — взывала Беатрис, — они же очень занятые люди! Но они приезжают главным образом из-за вас.
— Я болен.
— Посмотрите внимательно ваш бюллетень. Вам прописан постельный режим?
— Нет.
— Вы можете выходить из дома в определенные часы?
— Да.
— Вот и приходите в бюро.
— Беатрис, я в состоянии нервного срыва. Я могу вспылить и наговорить глупости.
— Помилуйте, Андрей, они к этому готовы. Они будут очень внимательны к вам. Они мне объясняли, с каким тяжелым сердцем они принимали это решение.
Опять она про сердце. Ей бы кардиологом работать. Конечно, эти два пидора приедут с похоронными физиономиями, но с жесткими инструкциями. Потом доложат Пеллу: мол, Говоров орал как зарезанный, а мы сохраняли выдержку — или наоборот: Говоров покорно и дисциплинированно наблюдал из могилы, как мы его засыпаем землей, сам подмахивал лопатой. После разговора в бюро они пообедают в рыбном ресторане (для этого на Радио есть средства) и с чувством выполненного долга пойдут развлекаться к парижским блядям… Есть, правда, неувязка: если ты их называешь пидорами, то при чем тут бляди? Неважно. Пусть скажут Пеллу, что не хрена им было мотаться взад-вперед, из Гамбурга в Париж. Выброшенные на ветер деньги. И пощечина Пеллу. Он это поймет. Хотя ему, наверно, все равно. Он напишет победную реляцию в конгресс. Есть экономия в бюджете! Все оценят, какой Пелл хороший начальник. Однако когда Пелл был назначен в Гамбург, ему не понравилась вилла бывшего директора Радио. Догадываюсь, что домик был совсем не плохим. Может, жена Пелла закапризничала. И виллу перестроили. Вполне бы хватило этих денег на годовой бюджет парижского бюро. Но кого сейчас интересуют такие подробности. Удобства чиновничьей номенклатуры — прежде всего. Совсем как в Союзе. Такая же бюрократическая мафия. И так хочется все проорать этим пидорам! Но он должен думать о детях. Впрочем, дети об этом никогда не узнают.
