На встречу с Уином и Лотом пришел только Путака. Как потом передали Говорову, их беседа длилась три минуты. Путаке объяснили, что ему до пенсии остается два года, поэтому волноваться нечего, он будет получать пособие по безработице. Пожалуй, для Путаки это был лучший вариант.
Самсонова кормил журнал, Краснопевцева работала в газете, Юра подзарабатывал в издательстве. Увольнение с Радио было ударом по их заработку, но не трагедией. Тем не менее американцы ожидали, что будет какое-то выяснение отношений. Они целый день слонялись по коридорам, отобедали с Борей Савельевым. Нет, больше никто не появился в бюро. Молодцы, ребятки, показали характер. Уину и Лоту ничего не оставалось, как в тот же вечер уехать в Гамбург. Что они будут рассказывать Пеллу про этих сумасшедших русских?
Позвонил художник Егор Задорнов, сказал, что весь русский Париж убежден: это результат тайного сговора американцев с Москвой.
— Бред, — ответил Говоров.
— Подумай, — настаивал Задорнов, — давно идут переговоры об отмене глушения, и Москва выдвигает свои условия. Одно из них — убрать с Радио известные имена. Хорошо, я знаю, как ты к ним относишься. Согласен, Путака — жалкий тип, Иванов — мальчишка, Свечкин слишком заумный. Но у Самсонова авторитет как у писателя и редактора журнала. Юрка — хороший поэт, его постоянно упоминает Бродский. Краснопевцева — знаменитая диссидентка. После вашего увольнения на Радио останутся рядовые журналисты, которые будут послушно выполнять указания американцев. Вот это Москве и надо. Увидишь, через полгода Радио перестанут глушить.
…В русском Париже «рука Москвы» до сих пор была дежурной фразой. К тому же, когда у эмигрантов что-то не получалось, всегда был велик соблазн свалить все на Москву: дескать, не мы сами виноваты, прохлопали ушами, а помешали интриги на высшем уровне, Москва нажала на французов (немцев, японцев, гвинейцев и т.д.), и только поэтому дело сорвалось. Однако Говоров не стал спорить. После того что случилось, Задорнов звонил каждый день, и Говорову приятна была эта демонстрация дружбы.
Позже он задумался над версией Задорнова. Действительно, как бы он ни относился к Самсонову и Краснопевцевой, ему никогда не приходило в голову попытаться их в чем-то переубедить. Допустим, с Юрой можно было работать, Говоров добился, что Юра стал мягче в своих оценках, перестал сводить личные счеты с московскими поэтами, тогда как про Самсонова и Краснопевцеву он знал заранее, какая будет у них реакция на то или иное событие. То есть они тоже, как и он, были людьми неуправляемыми. Значит, если взглянуть с точки зрения начальства, если Радио должно дудеть в одну дуду, то их увольнение было неизбежно.
