Модель с башней к тому времени стали вдвое выше.
Шевелёв отошёл от кабинки. Кирпичи стали снова ложиться сплошными рядами.
Минуты через две снова повторили операцию с кнопкой и рычажком. Во время неё, когда проёмы верхних окон были ещё недостаточной высоты, Шевелёв сказал всем присутствующим:
— Отступаю от плана.
И надолго отпустил кнопку. Но вместо того, чтобы начали ложиться сплошными рядами кирпичи, послышалось что-то вроде сильного щелчка, и модель замерла.
Сергей Кудрявцев победно поднял руку:
— Вот это класс, чёрт возьми!
— Да, — согласился пожилой мастер.
А молодой от восторга забыл, на чём сидит, и чуть не свалился вместе с лесенкой.
Журавленко любовно посмотрел на маленького очкастого человека: виртуозно он выполнил его замысел. А тот сидел себе на перекладине перевёрнутого кверх ногами стула и тёр большим белым платком свой маленький подбородочек с таким видом, будто ничего такого тут не было и, мол, как же может быть иначе?
Шевелёв снова нажал на кабинке кнопку, чтобы сделать пропуск, — и модель пошла.
Вот на полу уже выстроен фасад двухэтажного домика с двумя оконными проёмами в нижнем этаже и двумя — в верхнем.
Шевелёв уже проверил своим способом, при помощи нитки с грузом на конце, нет ли малейшего наклона, малейшего перекоса. И Маринка видит, как медленно, с удовлетворением, наматывает он нитку на руку.
А новые помощники оглядывают модель и говорят:
— Да… Не зря, Иван Григорьевич, живёшь на свете!
— Можно показывать кому хочешь!
Журавленко сидел на подоконнике усталый и тихий, чувствуя в эти минуты какой-то неведомый ему покой.
Но когда новые помощники ушли, а с ним остались Шевелёв, Кудрявцев и ребята, он сказал:
— Разберём, и ещё раз!
Фасад разбирали Маринка и Лёва. Они тряпкой обтирали кирпичи и укладывали их в контейнеры.
Окончив эту работу, Лёва заглянул в глазок одной из труб, и снова, как в тот день, когда упала башня, увидел там свои проволочки, которые он загибал для сцепления платформ. Но что там проволочки! Всё здесь уже своё. Такое своё, какого у него никогда и не было!
— Лёвка, отойди в сторону. Включаю! — услышал он голос своего папы и отскочил.
Фасад был построен во второй раз, снова разобран и построен в третий раз без единого тормоза и без единого перебоя.
Сергей Кудрявцев со всей силы хлопнул ладонью о ладонь.
— Нет, моя душа чего-то просит! Давайте, Иван Григорьевич, хоть музыку пошикарнее!
Не дожидаясь ответа, он вытащил из тумбочки пластинку и поставил.
