У стола стоял чан с водой, и от неё шёл пар.
Одна стена была увешана большими чертежами. Что́ на этих чертежах, — Лёва понять не мог. Что-то похожее на гармошки или на баяны… Под чертежами стояли раскладушка, радиоприёмник и проигрыватель.
Во всю ширину второй стены шли книжные полки. Книги на них не помещались и громоздились сверху высокими стопками, очень ровно сложенными.
Один угол занимал какой-то предмет невиданной формы, старательно обёрнутый бумагой. Он выглядел таинственно.
Но самое удивительное было в другом углу. Там стояла железная решётчатая башня. У пола она была шире, кверху суживалась и почти что упиралась в потолок.
Маринка тоже увидела башню и смотрела то на неё, то на Журавленко.
Лёва хотел спросить: как эта башня очутилась в комнате? Зачем? И кто такую замечательную башню сделал?
Но Журавленко сам подошёл и спросил:
— Нравится?.. — Он быстро оглядел свою комнату и вздохнул. — Простите, сегодня у меня беспорядок, а он — настоящий вор.
— Кто? Беспорядок? Он ведь неодушевлённый, — хвастнула знаниями Маринка, — а вор — существительное одушевлённое. Думаете, мы не проходили…
Журавленко со злостью сказал:
— Да, он неодушевлённый, бесчувственный, и всё-таки вор! Ворует то, чего никому не вернуть, — время. Стоит только положить, ну пустяк, отвёртку или гайку не на место — и готово! Вор начинает действовать. Разгар работы, протягиваешь руку — отвёртки нет. Туда, сюда, — нет и нет. Перерываешь всё вверх дном. Минуты летят, время бежит! Из-за этого проклятого вора чуть сварщика не упустил. Из-за этого вора на меня кричали. Из-за него пришлось выходить в окно, когда, как известно, для этого существуют двери!
Он говорил так, словно сам делал себе выговор со строгим предупреждением. Потом благодарно посмотрел на ребят:
— А вы молодцы. Сторожа́ и помощники. Угостил бы конфетами, но увы, они ещё в магазине.
Маринка сразу заявила:
— Мы не из-за конфет!
Журавленко весело сказал:
— Чудесные мне сегодня попадаются люди!
Лёва напомнил:
— А та, в шубе, которая кричала?
— Брр! — вырвалось у Журавленко, и он так поёжился, что ребята засмеялись.
— Она рядом живёт? — спросила Маринка.
— Нет, в другой квартире.
— А пожилой мужчина, который защищал?
— Тот в соседней комнате. Верящий человек. Знаете, хуже всего, когда не верят.
Лёва, смущаясь, пробормотал:
— Я тоже… как он.
И от смущения раньше, чем хотелось, позвал:
— Идём, Маринка! А то, наверно, мешаем, — и пошёл к окну.
— Можно в дверь! — со смехом крикнул Журавленко.
