Журавленко и мы | страница 11



У стола стоял чан с водой, и от неё шёл пар.

Одна стена была увешана большими чертежами. Что́ на этих чертежах, — Лёва понять не мог. Что-то похожее на гармошки или на баяны… Под чертежами стояли раскладушка, радиоприёмник и проигрыватель.

Во всю ширину второй стены шли книжные полки. Книги на них не помещались и громоздились сверху высокими стопками, очень ровно сложенными.

Один угол занимал какой-то предмет невиданной формы, старательно обёрнутый бумагой. Он выглядел таинственно.

Но самое удивительное было в другом углу. Там стояла железная решётчатая башня. У пола она была шире, кверху суживалась и почти что упиралась в потолок.

Маринка тоже увидела башню и смотрела то на неё, то на Журавленко.

Лёва хотел спросить: как эта башня очутилась в комнате? Зачем? И кто такую замечательную башню сделал?

Но Журавленко сам подошёл и спросил:

— Нравится?.. — Он быстро оглядел свою комнату и вздохнул. — Простите, сегодня у меня беспорядок, а он — настоящий вор.

— Кто? Беспорядок? Он ведь неодушевлённый, — хвастнула знаниями Маринка, — а вор — существительное одушевлённое. Думаете, мы не проходили…

Журавленко со злостью сказал:

— Да, он неодушевлённый, бесчувственный, и всё-таки вор! Ворует то, чего никому не вернуть, — время. Стоит только положить, ну пустяк, отвёртку или гайку не на место — и готово! Вор начинает действовать. Разгар работы, протягиваешь руку — отвёртки нет. Туда, сюда, — нет и нет. Перерываешь всё вверх дном. Минуты летят, время бежит! Из-за этого проклятого вора чуть сварщика не упустил. Из-за этого вора на меня кричали. Из-за него пришлось выходить в окно, когда, как известно, для этого существуют двери!

Он говорил так, словно сам делал себе выговор со строгим предупреждением. Потом благодарно посмотрел на ребят:

— А вы молодцы. Сторожа́ и помощники. Угостил бы конфетами, но увы, они ещё в магазине.

Маринка сразу заявила:

— Мы не из-за конфет!

Журавленко весело сказал:

— Чудесные мне сегодня попадаются люди!

Лёва напомнил:

— А та, в шубе, которая кричала?

— Брр! — вырвалось у Журавленко, и он так поёжился, что ребята засмеялись.

— Она рядом живёт? — спросила Маринка.

— Нет, в другой квартире.

— А пожилой мужчина, который защищал?

— Тот в соседней комнате. Верящий человек. Знаете, хуже всего, когда не верят.

Лёва, смущаясь, пробормотал:

— Я тоже… как он.

И от смущения раньше, чем хотелось, позвал:

— Идём, Маринка! А то, наверно, мешаем, — и пошёл к окну.

— Можно в дверь! — со смехом крикнул Журавленко.