ВЕСТИ ДНЕВНИК — ОПАСНО ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ
Если следствие по делу Туньона, Сепеды и Фустера близилось к завершению, то дело Франсиско Рамоса только начинало обрастать фактами и документами. В принципе, кроме показаний Фустера, который уверял, что именно с Рамосом вел антисоветские разговоры и именно с ним «возводил клевету на вождя советского народа, заявляя, что он является полновластным диктатором коммунистической партии и всего народа», у следствия ничего не было.
Но майор Ивлев, который вел это дело, был дотошен и откопал любопытнейшую бумаженцию, датированную январем 1942 года. И подписал ее не только Рамос, но и — для следствия это было совершенно неожиданным подарком — Туньон.
«Господин посол Великобритании в СССР! Сражаться в рядах Британской армии — является стремлением и делом чести каждого любящего свое отечество испанца, особенно теперь, когда мы знаем, что в Британской армии находится довольно большой контингент испанских добровольцев.
Мы, проживающие в СССР в качестве эмигрантов, которым наше положение иностранцев препятствовало вступить в ряды Красной Армии, обращаемся к Вам в надежде, что Вы сделаете возможным включение нас в Британскую армию на условиях, аналогичных условиям наших соотечественников, уже вступившим в нее.
Сообщаем Вам наши личные характеристики.
1. Франсиско Рамос Молино. 29 лет. Майор пехоты. Во время гражданской войны в Испании — начальник штаба 18-го корпуса. В СССР изучал курс инженерно-машиностроительного дела.
2. Хосе Туньон Альбертос. 26 лет. Капитан авиации. Имеет 527 часов боевых вылетов. Во время гражданской войны — начальник штаба 1-й и 3-й эскадрилий.
Вам трудно представить, господин посол, что означает для нас удовлетворительный ответ.
г. Саратов».
На первый взгляд, хорошее, патриотичное письмо. Но это — если смотреть на него с позиций 1942 года. Но сейчас-то 1948-й, на дворе бушует холодная война, и англичане из друзей превратились в заклятых врагов. И в этой ситуации какой-то Рамос хочет вступить в британскую армию? Есть о чем подумать, тем более письмо послу он не отзывал и от написанного публично не отказывался.
А тут еще друзья-информаторы, а попросту стукачи, работавшие в среде испанских эмигрантов, подкинули дневник того же самого Рамоса. «И хотя он вел его в 1942-м, ходят упорные слухи, — шепнули стукачи, — что Рамос хочет превратить его в клеветническую книгу и издать ее за границей».
