Но мужчину действительно вид Эйты рассмешил. Сам он был франтом и одевался по последней городской моде. Его и деревенские девки смешили, но эта лесная колдунья любую дурочку деревенскую в манере одеваться превосходила. Это ж надо было так удумать, рубаху длинную поверх юбки, да ещё и кушак мужской сверху.
— Эйта, а ты приворотные зелья делаешь? — спросила Лебедь, неодобрительно взглянув на мужчину. — Что в отвар добавляешь?
— Когда как, — пожала плечами девушка. — В каждом случае по–разному.
Лебедь и Ярослав переглянулись, Ярослав так вообще приворотных зелий не делал, из принципа, а Лебедь хоть и знала пару рецептов, но так чтобы в каждом случае свой рецепт, такое ей было в диковинку.
— А ты случаем не знаешь, — спросила Лебедь. — Тут не так далеко деревня есть пустая, проклятая. Что там случилось? Хотя откуда тебе знать, ты ж далеко живёшь, — добавила она.
— Знаю я тут деревню, — сказала Эйта. — Призраки там.
— Много? — оживился Ярослав.
— Да пол деревни поди, — вздохнула девушка.
— Полдеревни приведений? — удивилась Лебедь. — Матушка Земля, да что ж там произошло?
— Кентавры деревню вырезали, часть душ сразу ушло, а остальные остались.
— Кентавры? — снова переспросила женщина. — Не знала, что в этих краях кентавры есть.
— Теперь нету, — буркнула Эйта. — А коли вернутся…, — девушка не договорила, лишь зубы сжала до скрежета.
— А с чего они вдруг на деревню напали? — с сомнением спросил Ярослав.
— Не знаю я.
— Души если сразу к отцу Небу не уходят, то как бы костенеют и потом навечно на земле остаются.
— Целая деревня призраков, — покачала головой Лебедь. – Ужас‑то какой. А тебе про то откуда ведомо? Люди сказывали или сама видела?
— Сама.
— И давно они там бродят? — поинтересовался колдун.
— Да уж больше десяти лет. Мне около шести было, когда случилось это.
Ярослав с Лебедью переглянулись.
— Если за столько лет не ушли, уже никогда не смогут, — сказал Ярослав. — Призраки за столько времени перестают понимать, что они не живые. Чтобы деревню очистить, их теперь только развеивать.
— Нет, — воскликнула Эйта.
— Так другого пути нет, — поддержала Ярослава Лебедь. — Не ушедшие души, они же для живых опасны быть могут. Странно, что за десять лет никто не вмешался.
— Нельзя их развевать. Это же небытие, — Эйта часто дышала. — Нельзя, слышите, — закричала она.
— Ты что разволновалась так? — удивилась Лебедь. – Погоди, ты что, сама оттуда?
Девушка кивнула, очень стараясь взять себя в руки.
