— Я привыкла.
— Ну а коли князь колдуна себе наймёт? — не унималась Лебедь.
Ярослав удивлённо посмотрел на женщину.
— Он колдунов не любит, — усмехнулась Эйта. — А он что, передумал? — спросила она, и лёгкая обеспокоенность отразилась на неё лице.
— Да, — не моргнув соврала Лебедь.
— Вас, что ли нанял?
— Нет, мы другим князьям служим, — Ярослав лжи Лебедь не одобрял, но и разоблачать не стал.
— Ну, пусть нанимает, — девушка едва заметно вздохнула. А ведь она только размечталась о том, какая зима её ждёт сытная. Ну и ладно, раньше жила без княжьей помощи и теперь проживёт.
Лебедь и Ярослав переглянулись.
— А это у тебя что? — мужчина кивнул на кучу тряпок у печи.
— Одежда это, — удивлённо пояснила Эйта. — На починку.
— Это одежда? — мужчина усмехнулся и выудил из кучи верхнее платье. — О, Боги, сколько же столетий назад такое носили?
— Положи откуда взял, — холодно приказала Эйта.
— Ну извини, — Ярослав бросил действительно крайне старое платье обратно. — Ты хотела научиться остужать, — напомнил он, чтобы тему перевести. — Есть что горячее, я покажу как это делается.
— Сейчас будет, — Эйта засуетилась, ставя воду на огонь.
— А правда что у тебя тут рядом целое озеро с нечистью? — спросила Лебедь.
— Правда, — кивнула Эйта. — Хочешь посмотреть?
— Хочу, я живую русалку ни разу в жизни не видела. А там только русалки или утопленники тоже есть?
— Да кого там только нет, — усмехнулась девушка. — И русалки, и утопленники, и лоскотухи, и щекотухи, и даже водяной есть.
Когда вода закипела, Эйта очень быстро поняла что делала не так, с примером учиться было гораздо проще. Покрывать кувшин инеем у неё получилось со второго раза. В благодарность она объяснила, как увидала того, кто Миладу проклял. Показать было не на ком, так что Лебедь и Ярославу осталось ждать до дома, чтобы там на ком‑нибудь попробовать новый навык.
По дороге от озера, Эйта рассказывала, как у неё получается так долго держать молнию в руках или создавать сразу несколько, одну за другой.
— Когда злишься проще, — поясняла Эйта, но у её «учеников» молнии не очень получались, правда дело тут было не в злости и даже не старательности, просто не всем дано.
Вернувшись с прогулки, Эйта заметила, что испачкала рубаху, когда она вышла из своей комнаты, переодевшись, Ярослав, жевавший горбушку хлеба, подавился и закашлялся.
— Жуй аккуратнее, — посоветовала Эйта, — А то крошек от тебя много.
У девушки мелькнула мысль, что Ярослав смеётся над ней, но она была не уверена и уточнять не стала. Правда, догадка эта ей совсем не понравилась.
