— Ох, Белочка, в жизни такого страха не испытывала. Думала, умру на месте. А она так смотрит, будто насквозь видит.
— Да ты расскажи, помогла или нет? — отмахнулась женщина.
— Обещала, но только времени это требует. Сказала, передаст отвар.
— Но плату сразу взяла, не побрезговала, — усмехнулась Белка.
— Тише, услышит же, — зашипела на подругу Ждана. — Она сказала, ещё заплатить надо будет, когда отвар принесут. А ты ступай, она велела тебя позвать.
— Со мной такой фокус не выйдет, — усмехнулась Белка и решительно направилась к дому. Белка была бабой не робкой и уж всяко решительнее Жданки, но вся её уверенность испарилась, едва она переступила порог дома. Старая горбатая ведьма, сидела, подперев полностью седую голову рукой, изо рта у неё почему‑то торчал один зуб, а пальцы были тощие и каждая костяшка торчала бугром. Но страшнее всего у ведьмы были глаза, совершенно чёрные, колючие, но такие пронзительные. И не вязались глаза со всем остальным, молодые то были глаза, у старух таких не бывает.
— Зачем пришла? — прошелестела старуха.
— Соперницу хочу извести, — глядя ведьме прямо в глаза, ответила Белка, но потом взгляд всё же отвела.
— На чужого мужа, значит заришься, — констатировала Эйта, не было в её голосе ни осуждения ни похвалы. — Хорошо. А с чего же с соперницей так жестоко?
— Меня никто не жалеет и я не буду, — буркнула Белка. — Добрыня по добру от жены не уйдёт, пока она жива, он рядом будет.
— Чем расплачиваться будешь? — усмехнулась однозубым ртом ведьма.
— Вот, — Белка достала мешочек с зерном. — Пшеница. А тут масло, — поставила она стол пару кувшинов. — Сливочное и подсолнечное. И ещё мясо.
— Хорошо, — Эйта открыла мешок с зерном и усмехнулась. Предыдущая гостья была куда более щедрой. По крайней мере её мука была чистой, а тут среди подпорченного зерна попадался мышиный помёт. Не первой свежести оказалось и мясо с маслом.
— Ну что ж, — встала ведьма. — Ещё десять монет и будет тебе зелье. Кровь той кому смерти желаешь есть?
— Есть, — Белка протянула платок с пятнами крови и нехотя достала монеты.
— Жди на улице.
Белка послушно вышла, про себя костеря старуху на чём счёт стоит.
— Будет, — усмехнулась Эйта. — По плате и работа будет.
Она взяла с полки первые попавшиеся травки, но потом подумала и закрыла глаза. Кровь на платке была свежей и Эйта отчётливо увидела ту, что Белка извести хотела. Молоденькая, едва ли старше самой Эйты черноволосая девушка, счастливая и любящая весь белый свет. Мужчина тоже просматривался. Так сильна была любовь девушки, что Добрыню Эйта видела так же отчётливо. Он был много старше, но молодую жену свою просто боготворил.
