– Хватит! Поехали на почту! – закричал наконец Сергей Федорович и решительно направился к машине. – Я им задам! – вскрикнул он и почему-то погрозил кулаком небу. Его дочь и зять как-то вдруг сразу успокоились и вслед за стариком залезли в автомобиль, который резко тронулся с места.
Витьке было скучно. Ничего интересного за весь день не произошло. А ведь Максим в это время должен был заниматься чем-то загадочным, может, даже опасным! Никого из приятелей не оказалось на месте; у всех на этот выходной нашлись какие-то занятия, планы. Да еще к тому же продолжала угнетать ссора с другом. Сейчас Витька уже не судил о произошедшем так однозначно и справедливо рассудил, что в размолвке виноваты оба.
Он поднялся на этаж, где располагалась квартира Максима, немного постоял перед дверью и, переборов себя, нажал на кнопку звонка. Никто не отозвался. Он позвонил повторно и прислушался. За дверью говорило радио, но никаких других звуков оттуда не доносилось. Витька целый день слонялся по двору, и если бы Максим куда-то ушел, то он обязательно бы это заметил. Значит, если его нет дома, то он все еще у старика. Витька даже присвистнул: ничего себе, сидеть там столько времени! Он живо представил лабораторию: должно быть, там сейчас происходит что-то интересное. Ему вдруг страстно захотелось проникнуть туда и понаблюдать за таинственными опытами.
Витька стал непривычно медленно спускаться вниз. Что, если просто позвонить к старику и попроситься поучаствовать? Нет, не пустит. К тому же Витька, несмотря на всю свою наивную наглость, обладал все-таки некоторым чувством меры и самолюбием. Не приглашают – ну и не надо, и без них обойдусь. Еще пожалеют! Правда, о чем должны пожалеть Максим и Афанасий Семенович, на данный момент прекрасно обходившиеся без него, Витька не стал уточнять, чтобы не портить себе лишний раз настроение. Дойдя до этажа, где жил старик, Витька все-таки не пошел дальше вниз, а остановился в нерешительности.
– Итак, молодой человек, мы приступаем! – торжественно объявил Афанасий Семенович. Его резкий голос звучал как-то странно, необычно. В нем смешивались и торжество, и грусть, и обычная человеческая усталость. Так бывает, когда чего-то сильно ждешь, а когда момент исполнения желания приближается, то появляется какая-то опустошенность, и то, чего так сильно хотел, теряет часть своей былой привлекательности.
Максим словно в замедленном повторе видел, как сухие руки старика потянулись к всевозможным кнопочкам и выключателям и быстро, уверенно пробежались по ним, будто руки пианиста, в сотый раз исполняющего давно заученное произведение. Раздалось мерное жужжание, особенно отчетливое в царившей тишине. Казалось, что где-то рядом находится целый рой насекомых и они вот-вот вынырнут откуда-то из темноты, чтобы закружиться в свете ламп. Сами же лампы стали переливаться всевозможными оттенками, создавая очень красивое, но в то же время слегка пугающее зрелище, отдаленно напоминающее северное сияние, каким его Максим видел по телевизору.
