Посланец смотрел, и все более безнадежной была тоска в его взоре.
Тимур смотрел на арену с отвращением и ужасом.
Наконец одному из зверочеловеков не удалось увернуться. Противник тотчас впился ему в горло зубами. Зафонтанировала кровь. Люди на скамьях амфитеатра взбесились от восторга. Женщины визжали в сладостной истерике.
Победитель припал к горлу побежденного, упиваясь победой.
Вышел распорядитель. Заиграл на дудочке простенькую песенку — зверочеловек послушно оторвался от убитого и покорно заковылял вслед за дудочкой.
— Этих воинов ты поведешь на Фаларию?
— И этих тоже! — с удовольствием рассмеялся Десебр, — Они, несомненно, придутся по вкусу любимейшему из любимых. И наоборот!
— Если я когда-нибудь лишусь твоего расположения, не прибегай, прошу тебя, к помощи этих…
— Никогда не будет этого, славный из славных! Ты знаешь это лучше меня, не так ли?
— Да, — горько усмехнулся посланец. — Я знаю это лучше многих.
Тимур подсматривал за ними с жгучим интересом, почти ничего не понимая, но все же догадываясь каким-то образом о смысле происходящего.
— Осенью море не спокойно. Путь до Фаларии не близок… — почти совсем спокойно проговорил посланец. — Дурные предчувствия одолевают меня. Я хотел бы надеяться, чтимый из чтимых, ты не оставишь заботами детей моих, если беда не обойдет меня стороной.
— Что за скверное настроение, славный?! Выпей! Клянусь, ты не найдешь в этом бокале привкус, которого боишься! — Десебр был грозно весел.
— Позволь удалиться, чтимый из чтимых. На «Святой Анастасии» уже давно готовы поднять паруса. — тихо попросил посланец Септебра.
— Да будут ветер и море милостивы к твоей «Анастасии»!
Посланец покинул ложу.
Десебр, зажмурив глаза, добродушно перебирая в пальцах четки.
Затем, не открывая глаз, он щелкнул пальцами.
Тотчас возник некто в черном, молчаливый, скромный и невозмутимый.
— …Осенью море не спокойно, — не открывая по-прежнему глаз, негромко стал бормотать, будто сквозь дремоту, Десебр. — Путь до Фаларии не близок… Боюсь, «Анастасия» может не выдержать тягот пути и не добраться до родных берегов… Меня одолевают дурные предчувствия, Ахмат…
— Твои предчувствия никогда не обманывали тебя, чтимый из чтимых, — отозвался Ахмат и быстро вышел из ложи.
Тимур понял, что готовится злодейство. Почти не таясь, он выскочил из своего убежища в надежде, быть может, догнать того сухопарого, в голубой тунике, с обручем на лбу.
Куда бежать, он, понятно, не знал.
Коридоры замка то и дело пересекались, разветвлялись, упирались в какие-то тупики.
