Стражник в длинной до колен кольчуге, с копьем в руке стоявший у кованых каких-то дверей, заметил Тимура, торопливо промелькнувшего туда-сюда в конце коридора. Не покидая очень важного, видимо, поста своего, он тем не менее трижды и еще раз ударил окованным древком копья в гулкий пол.
Тотчас посыпались из разных закоулков стражи, бросились на поиски чужого.
Тимур метался по коридорам, анфиладам и залам замка, как мышь в лабиринте.
Один из мрачных полуподземных ходов привел его к железом обитой двери.
Тимур стал в отчаянии дергать ручку. Дверь не поддавалась.
Наконец он заметил, что дверь заперта на огромный замшелый засов. Напрягая все свои силенки, стал пытаться вытянуть из пазов тяжкую ржавую пластину.
Погоня приближалась.
В последнем отчаянии он все же сумел сдвинуть засов, рванул на себя огромную кованую дверь, дверь нехотя стала отворяться — и…
…и он оказался в грязной, темной, загаженной кошками и людьми городской подворотне, загроможденной мусорными контейнерами, пустыми ящиками, бочками из-под краски…
Все еще тяжко, запаленно дыша, Тимур метнулся бежать в одну сторону — наткнулся на решетку, которая отделяла подворотню от двора, в другую сторону — ему стало видно улицу, по которой шли горожане и отдыхающие, проезжали машины, гремел трамвай…
Он вернулся к двери, из которой только что выскочил. Боязливо подергал ее.
Дверь была наискось заложена стальной пластиной, в пробое которой висел огромный ржавый замок. Судя по всему, дверь не открывали уже многие годы.
Мальчик смотрел растерянно.
Взял на ладонь наконечник стрелы — самодельный амулет свой, стал внимательно глядеть, словно дожидаясь от него ответа.
Удивился: неяркое, но отчетливое свечение источалось от этого кусочка металла, тем более явственно заметное, что в подворотне было почти темно.
По предвечерней улице он прибрел к причалу.
Большинство катерков уже отдыхали, каждый в своем закуточке.
Место «Анастасии» пустовало.
Тимур спустился на причал и крикнул мужику, который укрывал брезентом пассажирские скамьи на своем катере:
— Дядя Леш! А Георгий разве еще не приходил?
— Часа три здесь. Не было «Анастасии».
Мальчик встревожился. Сел на доски причала и стал с беспокойством глядеть в море.
Метались над берегом чайки, кричали так, как будто накликали беду. Тимур опять взял на ладонь наконечник-амулет, вопрошающе стал смотреть на него.
— …путь до Фаларии не близок, — внезапно охрипнув, сказал он сам себе и снова устремился грустным взглядом в море.
