Душница | страница 3



Дед приобнял её за плечи, звонко чмокнул в щёку:

— Не выдумывай, — сказал глухо. — Ужин я сам сейчас сделаю, иди отдыхай.

— Из-за чего поцапались?

Дед только отмахнулся:

— Мужские дела, не мешайся. Иди, иди… Мы тут сами.

Сашка сидел к ним вполоборота. Он знал, что будет дальше. Подумал с горечью: если Максу из двадцать шестой дядя давал советы, а Курдину дедушка, наверное, будет рассказывать про свои фильмы и спектакли, то вот Сашкин дед — он ничем подобным заморачиваться не станет. Только с утра до ночи читать нотации, учить жизни. «Война — это плохо, в войну не играют! Как можно играть в горе или смерть?!»

— Покажи. — Дед навис над Сашкой. Пахло от него уже сносней. Ненамного, но терпеть можно было. — Не бойся, не отберу.

Сашка выдвинул ящик и достал двух раскрашенных морпехов.

Подтянув к себе табурет, дед грузно опустился на него; зажал в пальцах одного из морпехов и, сосредоточенный, хмурый, принялся вертеть так и эдак.

— Похож. Только ремень не чёрный — фиолетовый должен быть. И «эфки» они с собой не носили. При зачистках от «эфок» мало толку. — Он поставил солдатика на столешницу, тот упал, и дед, подняв, провёл подушечкой пальца снизу по подставке. — Не подровнял… а, краска попала. — Он выудил из кармана трофейный перочинный нож, щёлкнул лезвием и одним ловким движением убрал всё лишнее. Теперь морпех стоял ровно и крепко.

Дед осмотрел второго, кивнул.

— Эти были самые паскудные. Их пускали, если по-другому было никак. Мы их звали «прокажёнными». За лица размалёванные… и не только. — Он откинулся на табурете, упёрся спиной в шкаф. Тот чуть скрипнул. — Появились они не сразу. Миротворцы думали, что быстро управятся. Думали, всё обойдётся малой кровью. «Диктаторский, антизаконный режим», «народ устал…», «…как уже не чаянных освободителей». Поздно сообразили, что Батя этого ждал и готовился с самого начала. Вся армия у него вот здесь была, вся! — Дед сжал кулак, аж косточки хрустнули. — А мы тогда мало что понимали. Когда «проказы» начали вычищать всех подряд: армейских, цивильных, любых, — вот тогда мы поняли… — Дед помолчал, щурясь от света слишком близко стоявшей настольной лампы. — А они говорят: «предали идею», «переметнулись к диктатору», «ударили в спину».

Сашка сидел тихо. Дед сегодня был странный, странней обычного.

— Ладно, — сказал он, — забыли. Хочешь — играй. Лучше так…

За ужином дед шутил и вообще казался слишком бодрым.

— Что, всё-таки подписали договор? — спросил отец.