— Если это его не привлечет, — пообещала Шредер, — значит, он уже утратил мужские качества.
Грейс с трудом выровняла дыхание. Ей надо будет это надеть? Она останется почти обнаженной, а к такому она не привыкла. Все эти годы, что Грейс провела в армии, она научилась искусно закрывать свое тело.
Но этот наряд для ее мужа. До сих пор он не видел в ней женщину. Вероятно, это поможет ему передумать.
— Что ж, — сказала она, резко выдохнув, — надо приступать.
Барбара улыбнулась еще шире, и обе женщины принялись распускать густые волосы Грейс и избавляться от простой одежды, чтобы облачиться в творение мадам Фэншон. Ощущая жар в прохладной комнате, Грейс отослала Барбару и принялась ждать мужа.
Она ждала долго.
Ей не хотелось забираться на кровать, словно она была предназначенной для жертвоприношения девственницей. Вместо этого она свернулась клубочком в кресле с высокой спинкой, обитом тонким пшеничным шелком, и положила на колени книгу о египетских путешествиях, словно собираясь читать. Посмотрела в окно. Перелистала страницы. Принялась считать удары часов в гостиной. Насчитала четыре раза, а Диккан все не появлялся. Где же его черти носят?
Грейс чувствовала себя униженной. Ей было страшно. Ее охватили воспоминания о том дне, когда они волею обстоятельств оказались в одной постели. Соблазнительное тепло его тела, сводящее с ума прикосновение его рук. Сожаление от того, что она остановила его прежде, чем его руки дотронулись до ее живота. Теперь она ожидала возвращения Диккана, словно ее тело существовало в унисон с его запахом. Его вниманием. Его приказаниями. Он еще не открыл дверь, а она уже испытывала волнение.
Когда часы пробили полночь, Грейс решила, что с нее довольно. Возможно, Диккану неловко, но не больше, чем ей. Неужели он подумал, будто ей приятно, если с ней обращаются, как с тем толстым принцем, с которым он был вынужден проводить время?
Не дав себе времени передумать, Грейс встала и открыла дверь. Огонь в гостиной почти потух, и со стола уже убрали. Диккана нигде не было видно. Грейс посмотрела на закрытую дверь его спальни и выругалась. Лучше, чтобы он был там. Если он сбежал, она погонится за ним с кочергой.
Прижав руку к груди, чтобы унять бьющееся сердце, Грейс босиком пробежала по ковру и постучала в дверь. Услышала невнятное бормотание и приняла его за приглашение войти.
При виде Диккана ей захотелось бежать. Он сидел, ссутулившись, в кресле справа от почти погасшего камина, и его голые ноги виднелись из-под элегантной широкой черной рубашки. Кажется, кроме нее, на нем ничего не было, судя по видневшемуся уголку обнаженной груди, поросшей кудрявыми волосами, сбегавшими вниз. Длинные, сильные ноги, волоски на них странно притягивали взгляд. Но Грейс не могла отвести глаз от его ступней. Они были такие длинные, изящные и чувственные.
