Грейс улыбнулась, вспомнив поджарого саврасого коня.
— Бедняге не позавидуешь.
Диккан слабо улыбнулся. Они лишь намеком коснулись своего будущего, словно могли отложить неизбежное. Словно оказались за одним столом во время светского ужина, едва знакомые друг с другом и объединенные лишь условностями этикета. И все-таки Грейс не удавалось полностью подчинить себе свое тело. Всякий раз, когда рука Диккана оказывалась близко, по ее коже словно пробегал ток. Когда он улыбался, пусть даже и равнодушно, она с трудом подавляла желание улыбнуться в ответ. Ей хотелось прихорашиваться перед ним, хотя она понимала, что это бесполезно и даже смешно. Он никак не выдавал своего намерения отправиться в спальню, но тело Грейс продолжало надеяться. Она была исполнена неуверенности и нетерпения. Ее охватил душевный трепет, в то время как у Диккана был такой вид, словно он в очередной раз обхаживает младшего члена королевской семьи.
И только когда со стола сняли скатерть, Диккан выдал себя. Он как раз рассказывал Грейс о своих впечатлениях о путешествии ко двору в Санкт-Петербурге, когда за последним официантом закрылась дверь. Он замолчал и огляделся, словно с удивлением заметив между ними пустой стол. Поднялся и нервно расправил складки сюртука.
Заметив его растерянность, Грейс почувствовала себя немного лучше.
— Диккан?
Взяв бутылку коньяка с тележки и налив себе бокал, он подошел к окну и посмотрел вниз. Оставшаяся за столом Грейс не знала, как ей себя вести. Это он из них двоих был опытным. Он должен найти непринужденные слова, одарить ее улыбкой, которая послужит сигналом к продолжению вечера.
— Полагаю, служанка тебя ждет, — сказал он, не оборачиваясь.
Грейс почувствовала мимолетное раздражение. Странный человек.
— Она действительно была замужем за солдатом? — не удержавшись, спросила она.
Диккан быстро взглянул на нее.
— Да. Тебе не к чему будет придраться.
Но это уже случилось. Грейс не знала, как выразить чувство беспокойства, которое она испытывала при виде Шредер. Не говоря ни слова, она поднялась и пошла в спальню. Барбара была уже там с самодовольной улыбкой на лице. Грейс собиралась отчитать ее, но тут же все поняла. На высокой кровати под балдахином лежал самый невероятный наряд.
Материал цвета полуночного неба, такой темно-синий, что его истинный оттенок был виден лишь при движении, словно отблеск крыла черного дрозда.
Грейс поняла, что дрожит.
— Боже мой! — почти благоговейно прошептала она.
