Алёша отпустил меня, и я приподнялся.
— Вы меня не держите, — сказал я, хотя старшина и не думал дотрагиваться до нас, — я сейчас всё равно не убегу.
— А зачем же тебе бежать от меня? — спросил старшина и опустил руку в карман. Но достал он оттуда не пистолет, а папиросы и спички.
— Это, верно, — глубоко вздохнул я, — от вас всё равно не убежишь. Только вот что я вам скажу, товарищ старшина. Потом вы можете с нами делать что хотите, но сейчас не арестовывайте нас. Могу вам даже честное пионерское дать: как только мы одного человека спасём, сами к вам в милицию придём. А ещё лучше, если и вы поможете нам её в лесу отыскать. Раз вы милиция, значит должны людей из беды выручать. Правда, Алёша? У тебя вот нога подвернулась. Самим нам теперь её ни за что не найти.
Старшина присел рядом со мною на корточки и зачем-то осветил фонариком моё лицо.
— Ты погоди, Корзинкин, спокойно говори, думай, будто каждое твоё слово в протокол будет занесено. Рассказывай толком: кого надо спасать?
— Девчонка одна из лагеря убежала, — сказал Алёша.
— Какая девчонка?
— Ну, та самая, с которой вы ещё в Москве ловили нас, — ответил я. — Рыжая. И дура.
— Выдали характеристику, — сказал Пеночкин. — За что же, умник, ты её в дурочки записал?
— А разве умный человек ночью в лес побежит? Вы лучше скажите, поможете нам искать её или нет?
— Да как тебе сказать… — ответил Березайко. — Вроде бы и незачем её искать.
— Вам, значит, всё равно, если человек заблудится и погибнет в этом дремучем лесу?
Но старшина не ответил мне. Он только переглянулся с Пеночкиным и улыбнулся. Мы помогли Алёше подняться, и все вместе подошли к костру. Здесь мы увидели палатку. Старшина, всё не переставая улыбаться, подвёл нас к ней и посветил фонариком внутрь. Там, свернувшись калачиком, на надувном матраце спала Вера.
— Нашлась! — радостно закричал я и рванулся в палатку, но Пеночкин удержал меня:
— Да тихо ты, разбойник! Разве не видишь, спит человек?
— Видал, хитра до чего! — сказал я Алёше. — Мы с тобой под дождём два часа бродим из-за неё, зубами стучим, а она преспокойно под крышей спит и даже улыбается.
— В лагере, наверное, ищут её, — угрюмо заметил Алёша.
— Её-то? Не должны, — сказал Пеночкин. — Поскольку на сегодняшнюю отлучку вожатой разрешение специальное дано.
— Что это за праздник такой сегодня у нас? — всё так же хмуро поинтересовался Алёша.
— Для тебя он, может, и невелик, а для неё праздник. Отец её на два дня прибыл сюда.
