Телестерион [Сборник сюит] | страница 62

Л е о н а р д о. А что здесь происходит?

Дети в белых одеяниях и монахи-доминиканцы складывают на первой ступени шутовские маски, маскарадные наряды, парики, бороды и другие принадлежности карнавала.

С а н д р о. Давно же ты не был во Флоренции!

Л е о н а р д о. Я думал, попаду на карнавал.

С а н д р о. Флоренция, как красавица, весело проведшая молодость, замаливает свои грехи.

Л е о н а р д о. Как же Савонарола одолел Медичи? Разве все во Флоренции состарились и сделались набожными?

На следующих трех ступенях складываются вольнодумные книги. Голоса: "Книги Овидия! "Морганте" Пульчи! "Декамерон" Боккаччо!" Вздохи и смех.

С а н д р о. Не знаю, если бы не французский король, который свалился на нас, как снег на голову, знать сговорилась бы с папой и выдала Риму фра Савонаролу. Но случилось иначе, никак по Божьему соизволению. Пьеро изгнан. Синьория приняла проект демократизации управления, предложенный фра Савонаролой. Теперь он фактически правитель Флоренции.

Л е о н а р д о. Оно и видно.

С а н д р о. Дружище, если ты держишься в стороне, воздержись от замечаний.

Над книгами вырастает груда женского убора, зеркал и косметики под смех и улюлюканье публики.

Л е о н а р д о (миролюбиво и снисходительно). Сандро, ради Бога!

С а н д р о. Говорят, ты не веришь в Бога и поклоняешься Сатане. Я не думаю, что это так…

Л е о н а р д о. Помнишь, кто-то, кажется, Альберти, начинал свое сочинение или главу: "Бог, или природа…"? Не одно ли это то же, Сандро? Перед загадками природы я полон изумления.

С а н д р о. Нет, христианин истинный не скажет так.

Выше на ступенях складываются нотные листы, лютни, мандолины, карты, шахматы, мячики. Голоса: "О, зачем? Да, это все игры, которыми люди радуют беса!"

Л е о н а р д о. Сандро, ты разве не художник?

С а н д р о. С обращением я забросил живопись.

Л е о н а р д о. А чем же ты занимаешься?

С а н д р о. Я рисую, воспроизвожу видения Данте.

Выше на ступенях — соблазнительные картины, рисунки, портреты красивых женщин.

Л е о н а р д о. Сандро, у тебя есть деньги? Мне кажется, ты голоден и весь замерз.

С а н д р о. Леонардо, твоя картина "Леда", которой я некогда восхищался. Узнаешь?

Л е о н а р д о. "Леда".

С а н д р о. Я принес для костра анатомические рисунки. Пусть. А тебе не жаль?

Л е о н а р д о. Это не моя собственность. Мне жаль вот чего: я мог бы написать и Леду, и божественного лебедя куда лучше. Тогда кто бы отдал картину монахам.

На самом верху пирамиды — лики языческих богов, героев и философов из воска и дерева, покрытые краской под мрамор.