Телестерион [Сборник сюит] | страница 63

С а н д р о. Может быть, никто не отдавал, Леонардо, а дети забрали.

Л е о н а р д о. Дети?

С а н д р о. Вот эти в белых одеяниях из юношеской армии фра Савонаролы. Они сами решали, что греховно, а что нет.

Л е о н а р д о. Вряд ли это они знают. Грех не в вещах и явлениях, грех в нас.

На острие пирамиды при кликах публики устанавливается чучело — изображение дьявола, чудовищно размалеванное, мохнатое, козлоногое, похожее на Пана. Уже вечер. Звучат духовные гимны.

Голоса: "Идут! Идут!" Дети в белых одеяниях молча несут на руках изваяние младенца Иисуса. Голос: "А младенец Иисус одною ручкою указывает на терновый венец, а другою — благославляет народ, нас". Идут монахи, клир, члены Совета, трубачи и булавоносцы.

На каменный помост, где собрались именитые граждане, поднимается фра Савонарола.

С а в о н а р о л а (высоко поднимая распятие). Во имя Отца и Сына и Духа Святого — зажигайте!

Четыре монаха подходят к пирамиде с горящими смоляными факелами и поджигают ее с четырех концов. Дым, пламя. Трубачи трубят. И над Флоренцией разносится колокольный звон. Пламя разгорается мгновенно, разлетаются обрывки листов, уносится в темное небо накладная борода, вызывая всеобщий хохот.

С а н д р о (весь в слезах, как многие вокруг). Леонардо, "Леда" в пламени воистину прекрасна и греховна, сгорает от стыда.

Л е о н а р д о. Рожать детей не стыдно. Что еще они там затевают?

Монахи устанавливают черный крест посредине площади; взявшись за руки, образуют три круга во славу троицы и пускаются в пляску, сперва медленно, потом все быстрее.