— Служит, — улыбнулся Слановский. — Передает вам большой привет.
— Что слышно? Когда его отпустят? Измучились мы одни, — снова вздохнула старуха и спрятала прялку. — Бьемся вдвоем со снохой, да только дело не очень-то спорится.
— Пока ничего не предвидится, может быть, осенью, — неопределенно пожал плечами Слановский.
— Ох-хо-хо, невмоготу нам без него, — удрученно покачала головой старуха и прибавила: — Слышала я, что твоя мать плоха. Не затем ли приехал?
— Затем, — вздохнул Слановский.
— Твоя сестренка вчера за фельдшером ходила. Только бы обошлось, молодая ведь еще, — озабоченно проговорила старуха.
— Когда возвращаешься? — спросила жена Кутулы.
— Пробуду дня два.
— Может, возьмешь для нашего нижнее белье? Один господь знает, как он там стирает и штопает, наверное, все изодрал, небось в рваном ходит.
— Скажешь тоже, твой-то — парень бывалый.
— Знаю я, какой он бывалый, поскорей бы его уволили, а то нам без него не управиться с хозяйством.
Телега заскрипела по пыльной дороге. Слановский обернулся на женщин, которые свернули на стерню, и пошел по тропинке вдоль реки в сторону сельской площади.
Он хотел уже свернуть на улочку около кооператива, но тут чей-то голос окликнул его сзади. Он обернулся. Перед дверьми низенькой столярной мастерской показался Кунчо, двоюродный брат Пени.
— Эй, господин подпоручик, с приездом! — махнул он рукой.
Слановский нехотя вернулся назад. Кунчо попятился и уступил ему место на пороге. Еще в дверях Слановского встретил запах древесных стружек и растопленного столярного клея. Кунчо отодвинул в сторону рубанок и ручную пилу и обтер ладони стружками.
— Ну, привет! — подал он ему свою мозолистую руку. Он глотнул, и кадык задвигался на тонкой шее. — Закуривай! — И Кунчо достал из кармана смятую пачку сигарет.
Слановский молча взял сигареты и сел на сложенные сосновые доски. Кунчо расчистил от стружек место и присел рядом с ним.
— Как же так получилось, что ни за что ни про что погибли наши лучшие люди?
Слановский подавленно вздохнул:
— Йордан и Марин всю ночь прождали. Мы, может быть, что-нибудь и сделали бы, но…
— Я не верю, но все же скажу, хотя, может, это и неправда…
— Что?
— В селе поговаривают, что и ты участвовал в расстреле наших земляков.
Слаиовский побледнел:
— Я? Это ложь! Кто говорит?
— Ходит такой слух.
— Марин, Йордан, Кутула и Пени скажут, они живы! — Он чуть не выронил сигарету. — Кто пустил этот слух?
— Ладно, не горячись, — махнул рукой Кунчо. — Хорошо, если это неправда. Только смотрите в оба: буржуазия погибает, да как бы она и вас с собой в могилу не утащила ни за понюшку табаку…
