Прошло более получаса. На село опустились лиловые сумерки.
— Ну? — спросил Игнатов и медленно спрятал мелко исписанные листки. — Хотите доложить что-то?
Слановский объяснил, зачем пришел. Игнатов замолчал. Посмотрел на часы, нахмурил брови и отсек:
— Поздно уже. Ночью одному ехать не стоит. Завтра с утра можете съездить…
Всю ночь Слановский ворочался на своей тесной походной кровати. Задремал только на рассвете. Часовой постучал ему в окно. Светало. Он оделся на ощупь. На станцию прибыл вовремя.
Паровоз пыхтел, поднимаясь в гору к Камено-Полю. В вагоне дремало несколько человек. Как только поезд перевалил хребет, колеса сразу же застучали учащенно. За окном пробегали сжатые поля, снопы были сложены в копны. Цветущие подсолнухи повернули головы к восходящему солнцу, которое пыталось пробиться сквозь перистые облака, окутавшие далекий и еще мутный горизонт.
На железнодорожном переезде около каменопольских виноградников перед опущенным шлагбаумом остановились несколько телег, запряженных волами. На одной из них стоял, широко расставив ноги, мальчишка и махал рукой.
Зеленый глаз семафора нехотя мигнул, и поезд подошел к станции. Слановский достал с полки сумку и прижался лицом к холодному стеклу окна. После расстрела каменопольских коммунистов его не покидало состояние подавленности и острой боли. Он не был виновен в их трагической гибели, но испытывал угрызения совести за свое бездействие.
Ранним утром станция была почти пуста. Кроме него с поезда сошли две женщины и ребенок с перевязанной головой. Зябко поеживаясь от утренней прохлады, Слановский поспешил вперед них по пыльной сельской дороге. Из-за облаков боязливо выглянуло солнце. Далеко на севере по течению Осыма стелился тонкой пеленой туман. Низко над головой Слановского взмахнул крыльями аист и полетел над лугом к реке.
Он не заметил, как подошел к деревянному мосту через Осым. Перевесившись через перила, он смотрел на ленивое течение прозрачной воды. Из-за поворота реки, где росли вербы, показалась телега с высокими боковыми стойками для перевозки снопов. Он узнал женщин в телеге — это были мать и жена Кутулы. Свесив ноги, старая женщина сидела на телеге, держа у правого бедра прялку.
— Доброе утро! — поприветствовал их Слановский.
— Дай тебе бог здоровья! — со вздохом ответила старуха, неуклюже приподнявшись на телеге.
— Стой, Сивушка! — слегка ткнула погонялом жена Кутулы низенькую корову, тащившую телегу. — Кирчо, как поживает там наш солдат? — спросила она.
