покаявшись в грехе и осознав свои
ошибки] Ведь его ошибки — их добродетели; значит, он ударил другим
концом по ним самим, и они, конечно, взвыли. «Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов — что вы делаете?.. — выкрикивал с пеной у рта и дрожа от негодования «духовный отец»>83 русской литературы Белинский Г оголю в письме из-за границы (из Зальцбрунна) от 15 июля 1847 года (в России боялся это сделать — распечатают). - Смирение, проповедуемое Вами, во-первых, не ново, а во-вторых, отзывается, с одной стороны, страшной гордостью, а с другой — самым позорным унижением своего человеческого достоинства... Вы позволили себе цинически грязно выражаться... о самом себе — это гадко, потому что если человек, бьющий своего ближнего по щекам, возбуждает негодование, то человек, бьющий по щекам самого себя, возбуждает презрение. Нет! Вы только омрачены, а не просветлены; Вы не поняли ни духа, ни формы христианства нашего времени. Не истиной христианского учения, а болезненною боязнию смерти ... (пропускаю ругательство. — Еп. Варнава) и ада веет от Вашей книги!» и так далее>84.
Так что сбывается слово апостола: Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно (1 Кор. 2, 14). Белинский, как на ладони, показал нам здесь все свое «понимание» христианства «нашего времени» (как будто Христово учение можно приспособлять, подобно костюму: каждому времени - свой наряд!), показал на своем отношении как раз к основным его истинам -- самоукорению, смирению, памяти смерти. А ведь его называют «властителем дум» сороковых годов>85 со «светлым умом и ясным взглядом» (Некрасов в одном, не изданном при жизни поэта, стихотворении)!>86
На этом эпизоде хорошо видно, во что обратились литература и ее вожаки с точки зрения истинного христианства. Если ты будешь тонко развращать народ, описывая красиво порок, тебя будут прославлять, находить твои произведения «гениальными», «художественными», а если попросту, от души, во имя Христа и Церкви, обратишься с братским словом увещевания и любви: «Одумаемся, братие, ведь мы неладно живем» — что поднимется вокруг тебя! Лучшие стилисты не пожалеют площадных слов и сравняют с грязью>87. Так тьма боится света (Ин. 3, 20-21).
-107-
Но совсем, говорю, иное отношение к человеку, когда он «развлекает» публику, когда не дает ей сосредоточиться на смерти, своей загробной участи и Страшном
