А вот Анатолия… Глубокие, спокойные воды цвета ультрамарин омывали обрывистые берега, покрытые от подножия до потолка разноцветными полосами и разводами. Говорили, что это – следы катастрофических наводнений, но Мария не очень-то в это верила. Она не могла себе представить, чтобы небольшое озерцо затопило всю пещеру, хотя и сама видела пару раз, как вода Анатолии вдруг вздувалась, поднималась, захватывала ступеньки выбитой в скале лестницы… чтобы вскоре, обессилев, откатиться назад. В озере, точно в зеркале, отражалась душа Маши – задумчивая, слегка печальная, погруженная в себя…
Но время шло, побудка приближалась, а с ней суета и шум, поэтому дальше медлить было нельзя. Торопливо спустившись к воде, Мария сбросила одежду и, крепко держась руками за край рыбачьей площадки, погрузила тело в ледяную воду Анатолии.
– У-у-ух! – выдохнула девушка.
Вода обожгла кожу. Озноб, похожий на судорогу, молнией пронизал все тело, и когда Мария секунду спустя выскочила на площадку, ей показалось, что в пещере наступили тропики. Зато сонливости – как не бывало.
– Теперь хватит на целый день. Бодрое утро, Маша! – улыбнулась Острикова, натягивая куртку прямо на мокрое тело. Простудиться она не боялась – шкуры летунов обладали очень полезным свойством: мгновенно впитывали влагу и почти сразу высыхали.
Мышка уже поднималась по лестнице навстречу просыпающемуся племени, когда за ее спиной воду вспенил мощный удар широкого, раздвоенного хвоста озерной твари. Маша замерла, оглянулась. Рыба исчезла. И все же девушка чувствовала: в озере у самого берега кто-то есть. И этот кто-то пристально смотрит на нее.
В этом и заключалась вторая причина, по которой Острикова так любила окунания: Маша обожала щекотать себе нервы. Понимала, что это глупо, что одно из таких купаний может стоить ей пальца.
А может быть, и не только пальца. Маша сама не помнила этого, но ей рассказывали, что, когда пятнадцать лет назад в озеро сбросили раненого миротворца, рыбы разорвали его на куски за считаные минуты. Правда, тот человек истекал кровью и был не в силах бороться… Да и помочь ему было некому, а ее, если что, вытащат товарищи. Если успеют.
Так что опасность была более чем серьезной. Маша понимала это, но ничего не могла с собой поделать.
* * *
Я просыпаюсь от того, что над самым моим ухом раздается оглушительное: «МЯУ!»
Открываю глаза и начинаю лихорадочно озираться по сторонам в поисках источника шума.
«Мяу!» – раздается опять.
