— Ей повезло, что я остался. Какой бы неукротимой она себя не считала, ей бы не понравились твердые горные тропы. Еще больше ей бы не понравилось нести такой груз, как я.
«Так вот почему он не уехал, — подумала София. — Для него не нашлось подходящей лошади».
— Значит, вам придется ждать, пока Рори вернется и отдаст вам мерина?
— Нет. Я не еду. — Он опустил руку, повернулся и оперся обоими локтями о перекладину стойла, отчего одна складка его черного плаща упала на рукав Софии. — Остальные посчитали, что мне будет лучше остаться в Слэйнсе.
София обрадовалась тому, что здравый смысл все же возобладал, но виду не подала. Граф, должно быть, убедил Мори, что оставаться в Слэйнсе безопаснее — здесь, по крайней мере, его не схватят. Хоть он и показывал всем своим видом недовольство этим решением, судя по тому, что она успела узнать о нем за эти несколько дней, София понимала: честь заставит его поступить так, как в большей мере выгодно пребывающему в изгнании королю.
Не зная, можно ли говорить с ним о награде, обещанной за его голову, она сказала только:
— Несомненно, здесь вам будет безопаснее.
— Да, — отозвался он, и в голосе его послышались веселые нотки. — И это напомнило мне, что вы до сих пор не сказали, о ком думали, когда молили Господа о защите.
Она решила, что он просто дразнит ее. Какая разница, о ком она молилась в пустой конюшне? Однако свой голос София не смогла заставить звучать так же беззаботно, и подбородок ее против воли стал подниматься вверх, пока взгляд ее широко раскрытых глаз не встретился с его спокойным взглядом. И она увидела, что он вовсе не смеялся. Ему действительно было интересно.
Солгать ему она не могла. Но и говорить была не в силах. Сердце ее словно подскочило в груди, к самому горлу, и заколотилось там так, что она не могла вымолвить ни слова.
Это и хорошо, потому что ни за что на свете она бы не сказала: «О вас». По крайней мере не здесь, в холодной конюшне, ощущая тепло его плаща на руке, не сейчас, когда его плечи почти прикасаются к ней, а лица их разделяют лишь несколько дюймов. Время как будто остановилось, и ей показалось, что этот миг может растянуться на целую вечность. Но тут между ними просунулся нос кобылы, и к Софии вновь вернулся голос.
— Меня будет искать графиня, — проронила она и, сделав быстрый шаг от стойла, шаг столь стремительный, что сонный Хьюго тут же настороженно поднял голову с подстилки, развернулась и бросилась вон из конюшни, прочь от бдительного мастифа, от кобылы и главное — от мужчины, чей обжигающий, как огонь, взгляд она все еще чувствовала у себя на затылке.
