— Но–о, коняшка! Папа, я пистолет починила! А Мишка — дурак! Чему его только на военной кафедре учат! Но–о! Дядя Андрей, купи мне патроны!
Анюта завизжала — Вадим резко перевернулся, плашмя, спиной, упал на ковёр. Каким‑то образом девочка очутилась на его животе, а когда «жених» сел, устроилась на его ногах — большая девочка в маленьком манежике — сияя от удовольствия.
— Здравствуйте, — чинно выговорила она, глядя незнакомцу в лицо. — Это вы папин товарищ? Я Анюта, папина дочка. А это мой жених — Вадим. Вы не смотрите, что он на полу валяется. Вадим — человек серьёзный и лучше разбирается в пистолетах, чем Мишка.
Вадим, растерявшись при незнакомом человеке, попытался встать, но девочка стукнула его оружием по животу и туда же, на живот, снова пересела — оба при этом смеялись.
— Ты обещал — будешь слушаться!
— Слушаюсь и повинуюсь, моя повелительница! Только на животе не прыгай, ладно? Дядя Лёня, вы знаете, что эта матрёшка сделала? Она и вправду пистолет починила!
— Барышня, вы разрешите? — Фёдор с улыбкой подошёл к девочке, протянул руку к оружию.
Анюта быстро спрятала пистолет за спину и лукаво взглянула на взрослого снизу вверх.
— А волшебное слово? А то не отпущу!
— Анька, как ты со взрослыми разговариваешь? — лениво попенял племяннице Андрюха и вдруг, как и остальные, уловил связь между последней фразой девочки и внезапно окаменевшей, неловкой позой — полусогнутой, с рукой вперёд — гостя.
Часы отстукивали размеренные секунды, тяжелеющие в минуты; со стороны кухни доносились весёлые голоса женщин и привычные позывные какой‑то радиопередачи.
Первым не выдержал Мишка. После несчастного случая в детстве он близко к сердцу принимал любые ситуации, особенно если они отдают весьма чувствительным для него запашком опасности. Улыбающаяся сестрёнка и незнакомый взрослый человек слились в поединке — так Мишка понял сцену, мгновенно вспотел, вспомнил, что рядом отчим, и мокрыми пальцами стиснул его ладонь.
— Это недопустимо, — заговорил Леон, с любопытством ожидавший развязки придуманного дочерью действа, но после движения Мишки вынужденный действовать сам. — Анюта, прекрати. Наш гость попросил разрешения взглянуть, и его слова равносильны твоему «пожалуйста».
Фёдор шевельнулся и выпрямился. Вложенное в его ладонь оружие он начал рассматривать без тени раздражения. Будто ничего не случилось. И остальные, несколько испуганные, успокоились: Андрюха громко вздохнул и сам недовольно скривился от собственного вздоха; Вадим встал и за руку отвёл Анюту в кресло, где они вдвоём и «затихарились», чтобы их не прогнали (девочка сообразила, что вела себя вызывающе по отношению к взрослым); а Леон увёл Мишку в ванную умыться и успокоиться — у парня тряслись руки, чего с ним давно не бывало…
