Оркестр заиграл вальс «Голубой Дунай», и в этот момент вошли они. Паша, улыбаясь, пошел им навстречу.
— О, маска, я вас знаю! — весело заявила Рита и, сняв шубку, кинула Паше на руки.
Она шагнула к ёлке, и Паше показалось, что перед нею все расступились. Рита была в голубом крепдешиновом платье и белых лодочках, которые будто сами вышли из бот, стоявших у Пашиных ног.
— Убери! — весело приказала Рита, и Паша поднял с пола боты.
Он добродушно улыбнулся: ну, теперь обеспечен занятием на весь вечер, ведь у Риты может появиться ещё тысяча желаний.
— Паша, можно около тебя положить? — Зойка пристраивала своё пальто с цигейковым воротником рядом на стул.
— Давай, — благодушно согласился Паша и, взглянув на неё, замер.
Да Зойка ли это? Длинные каштановые косы распущены, волосы уложены на манер барышень из девятнадцатого века. Тёмно-синее шерстяное платье, в котором она ходила на занятия, было теперь украшено белым, в синий горошек воротником и такими же манжетами, что подчеркивало строгость причёски и делало Зойку какой-то необычной, даже загадочной.
В классе Паша сидел чуть позади Зойки с Ритой в соседнем ряду. Поглядывая иногда на них, думал о Зойке: «Худая какая, шея вот-вот переломится» Неясное, минутное чувство, похожее на жалость, беспокойно шевелилось в нём, но так и не понятое им, быстро проходило.
Вид Зойки на вечере, что называется, застиг его врасплох. Неизвестно, сколько бы простоял Паша в приятном оцепенении, если бы не услышал удивлённый голос Зойки:
— Паша, ты чего?
— Я? Я…ничего.
— А куда Рита подевалась?
В самом деле, куда подевалась Рита? Паша, наконец, оторвал взгляд от Зойки и стал осматривать зал. Скоро он увидел Риту, которую подхватил один из солдатиков и кружил в вальсе. Паша стал наблюдать, как они танцуют. Её голубое платье летало вокруг ёлки, летали длинные светлые локоны, схваченные голубым бантом. Паша видел и чувствовал: Рите было хорошо, радостно, ей всё здесь нравилось — и ёлка, и оркестр, и её голубое платье, и белые лодочки. В какое-то мгновение он вдруг понял: самой себе она тоже нравилась. «Бе-е-зу-умно!» — мысленно произнес он, растягивая слово, как это делала Рита, а потом подумал: она такая счастливая, что ей никто не нужен.
Оркестр умолк, и танцующие стали расходиться по своим местам. Рита и солдат (жёрдочка в гимнастёрке!) остановились недалеко от Паши. Он не слышал, о чём они говорили, только видел её смеющееся лицо, видел, как солдат осторожно взял её под локоть и так же осторожно передвинул на три-четыре шага в сторону, где было поменьше людей. А Рита всё смеялась, слушая его, и при этом едва уловимым движением встряхивала головой. Её волосы взлетали на миг и тут же проливались золотыми струями на плечи, а над ними трепетал голубой бант.
