— Я тоже в ФЗУ училась, — неожиданно доверительно поделилась с Зойкой тётя Надя. — На фрезеровщицу. Это когда ещё в Ростове жили. На большом заводе там работала. Сюда перед самой войной переехали, пришлось завод бросить. По моей специальности мне здесь работы нет. Да и ребятишек вон сколько! Мал мала меньше. Сейчас на заводе в три смены работают. А с кем их оставишь? Тут на два часа ухожу, и то душа изболится. Уж приказываю Петьке, приказываю… Да что с парня возьмёшь? Мне бог девок не дал, одни парни!
Тётя Надя шаркала шваброй и всё говорила, говорила…Вдруг она обнаружила, что Николай Семёнович ещё не ушёл. Он пристроил подрамник под одной из лампочек и теперь готовил кисти.
— А вы чего это…мешок здесь развесили? — стараясь быть вежливой, спросила его тётя Надя, но в голосе её уже слышалась гроза.
— Я ещё работать буду, — тихо, но твердо сказал художник. — У меня срочный заказ: написать портреты передовиков завода.
— У их заказ, а я убрать не могу! — уже открыто возмутилась тётя Надя. — Вы, по крайности, отодвиньте мешок в сторону — вытру тут.
Тётя Надя упорно называла холст мешком, желая уязвить художника, который ей так мешал. Она раздражённо гремела ведром, шаркала шваброй. И вдруг в фойе вошла девушка. Тоненькая, бледная, с большими синими кругами около глаз, в стареньком сером пальтишке чуть не до пят. Ноги в резиновых ботах, заклеенных тусклыми латками. Видно было, что девушка продрогла на мартовском ветру. Она вся сжалась под пальто и была похожа на больную, насильно поднятую с постели. Девушка шагнула залатанными ботами на только что вытертый пол.
— Куда тебя несёт? — закричала тётя Надя. — Не началося ещё, не началося! Слыхала? Вон в ту дверь войдёшь! Пташка ранняя! Готовы уже с утра по театрам шастать!
— Я не в театр, — робко сказала девушка. — Мне велели к художнику.
— К художнику! — продолжала высказывать недовольство тётя Надя. — Вот как раз и натопчешь!
— А давайте я ноги вытру, — смиренно предложила девушка, и это неожиданно успокаивающе подействовало на тётю Надю.
— Вытирай, — смягчилась она, бросив тряпку под ноги девушке, и стала в упор разглядывать её.
Осмотрев девушку, тётя Надя вздохнула:
— Господи, кого присылают…
— А что? — несколько растерянно спросила девушка.
— Да какой из тебя передовик? Вот-вот переломишься. А ручки-то, ручки-то! Ну, стручки сухие, а не руки. Что ж ими сделать-то можно?
— Что надо, то и делаю, — обиделась девушка. — По две с половиной нормы даю. Иногда три смены без перерыва стою. И выдерживаю.
