Мать вышла из-за ширмы, как всегда, обмотав тугую косу вокруг головы. Она сняла с тумбочки фотокарточку отца и строго сказала, не глядя на бабушку:
— Прекратите это, мама.
— А я — ничего. Что же, мне на своих сынков и посмотреть нельзя? Ой, я ж картошку варить поставила!
Бабушка неловко заторопилась к двери. Тут она столкнулась с Юркой, который вошёл недавно и молча наблюдал за происходящим.
— Мам, а я сон видел, — вдруг сказал Юрка.
— Ну ладно! — испуганно оборвала мать. — Куда ночь, туда и сон.
— А я хороший видел, — упорствовал Юрка. — Правда, мам.
Мать выжидающе посмотрела на Юрку, и он понял, что можно рассказывать.
— Будто я замахал руками и полетел прямо над нашими домами, над нашей улицей.
— Растёшь, сынок, — скупо улыбнулась мать.
— А потом смотрю, по нашей улице, как по воде, корабль плывёт, белый-белый. Плыл, плыл и около нашего дома остановился.
Мать побледнела.
— Пустой корабль, что ли?
Юрка часто-часто заморгал глазами, глядя в застывшее лицо матери, а потом с воодушевлением сказал:
— Нет, мам, не пустой! Смотрю, папка наш стоит на палубе и мне рукой машет!
— Врёшь, небось, — тихо вздохнула мать.
— Нет, мам, не вру, — сказал Юрка, но без прежнего воодушевления.
Зойка испытующе смотрела на брата: врёт или не врёт? Юрка покосился на неё и шмыгнул носом. Зойка догадывалась: корабль-то он видел, только наверняка пустой. У неё защемило сердце, и тоскливая волна медленно поднялась от коленок к горлу.
Мать стояла спиной к Зойке и надсадно кашляла, отчего плечи её мелко и часто вздрагивали. У Зойки сердце разрывалось, когда она слышала, как кашляет мать, видела её поблёкшее лицо. Зойку охватывал панический страх: «А что, если мама умрет?» Нет, нельзя так, чтобы в одной семье было столько горя. Дядя Алексей пропал без вести. Скорее всего, нет его уже на этом свете. Отец тоже молчит. Мать на глазах сохнет. Наверное, не врал Юрка: будет письмо, должно быть письмо!
— Эй, Колчановы, дома кто есть?
Кричала почтальонша. Зойка сразу уловила, что голос у нее весёлый, обнадёживающий. Ну, конечно, письмо! Мать, наверное, тоже по голосу тёти Даши догадалась, что она пришла с хорошей вестью. И кинулась к двери. Почтальонша уже стояла у порога (не поленилась по ступенькам взойти!) и снова кричала:
— Колчановы! Спите, что ли? Почту получайте!
— Входи, входи, Даша! — мать распахнула дверь.
— Да некогда мне, вон ещё сколько домов обойти!
— Ты уж войди, Дарья, — сказала бабушка. — Добрую весть за порогом не держат.
