— Гаввах, говоришь… Я знаю. Прощай, однако, — как говорит мой друг. — И Алекс шагнул в сторону мнимого водопада.
— Э, не туда, однако, — как говорит твой друг. Всех вас учить надо… Там нет ничего, ты будешь долго блуждать и никого не найдешь. Кстати, тот, кто хочет продать сиайру, сегодня ушел через щель в разломе скал — это самый быстрый переход в другой слой. Разлом находится ниже, не более чем в ста метрах отсюда, по правую сторону.
— Спасибо! — поблагодарил Алекс. — Когда в следующий раз будешь пить кофе, позови меня в гости, я никогда не пил кофе. В общем, счастливо подняться наверх!
Алекс пробирался против течения к заветной расщелине. Это оказалось совсем не просто. Глубина потока была разной и непредсказуемой — местами Алекс проваливался в зловонную жижу почти до пояса, местами жидкость едва покрывала его ботинки. И тогда Алекс видел больших, толстых червей, размером с большую кошку которые нагло пытались присосаться к его ногам, но отчего-то меняли свои намерения и бросались в глубину, сжимая, как пружину, свое толстое тело. Алекс облегченно вздохнул, когда наконец обнаружил глубокую, узкую трещину в скале. Выйти из потока оказалось нелегко — задача осложнялась отсутствием берега. Необходимо было из вязкой, кишащей червями жижи прицельно прыгнуть в расщелину и зацепиться там. К счастью, проделать это Алексу удалось с первой попытки — он нырнул в темную узкую щель, как зверь в нору. С трудом протискивая свое тело, он медленно продвигался вперед наощупь в полной темноте, пока не почувствовал, что каменные тиски ослабли, щель расширилась и неожиданно яркий свет ударил ему в глаза.
Да, свет в этом мире был ярким, оранжевое с краснотой солнце, похожее на апельсин, висело на склоне прозрачного желтого небосвода, почти у самого горизонта, и жарило изо всех сил. Жара стояла невыносимая, воздух был горяч и сух. Проникнув сюда, Алекс оказался на вершине бурой, голой скалы. Внизу, у подножья, простиралась пустыня — бурая, глинистая с невысокими песчаными барханами, тупо упирающаяся в горизонт. Ветер колюче шелестел песками, пересеивая его то в одну, то в другую сторону, заставляя расщелины скал не громко, но низко гудеть. Из-за барханов таинственно выкатывались клубки какой-то сухой, колючей растительности, внося некоторое оживление в совершенно необитаемый, на первый взгляд, пейзаж. Быстро привыкнув к мерному гудению скал, Алекс, выбрав пологий склон, стал медленно и осторожно спускаться, ни на миг не забывая об опасности. Странный звук, напоминающий поскрипывания колес, заставил его остановиться, спрятаться за выступ бурой скалы и, затаив дыхание прислушаться. Звук повторился, и вскоре из-за скал на едва заметную, занесенную песками и россыпью бурых камней дорогу вышел человек, везущий за собой видавшую виды, разбитую бездорожьем тележку с большим каменным кувшином на ней. Путник был строен и худ. Длинный, почти до пят, коричневый халат из плотной струящейся ткани был явно велик ему. Путник был бодр, шаг его ровен и энергичен. Дав путнику несколько удалиться от себя, Алекс покинул свое укрытие и устремился к незнакомцу. Когда, наконец, охваченный жарким ветром, он достиг незнакомца, жара уже серьезно изнурила его — лицо потемнело, частички соленой пудры осели на губах, желание плюхнуться на песок и перестать двигаться пересилило даже чувство опасности, присутствующее всегда. Заслышав позади себя шаги, путник остановился и спокойно обернулся. Алекс был немало удивлен — перед ним стоял старец преклонных лет. Лицо старца было потемневшим от безжалостно палящего солнца, с множеством мелких морщин, грубо обточенных ветрами… и с голубыми глазами, такими яркими, как будто ему было не семьдесят, а семнадцать лет, — внутренняя светлая радость переполняла его.
