— Так вы мне не ответили на вопрос. Знает ли кто‑нибудь, кроме меня о вашей встрече с Костой. — отчётливо, чуть ли не по слогам проговорила Элеонора.
— Возможно Синеев. Он мне давал ваши номера, но я не уверен, что ему Коста тоже позвонил. Насколько я могу судить, они не очень ладят, в силу различия взглядов на происходящее.
Элеонора рассмеялась.
— Яков Исаакович, милейший человек. Он не способен долго злиться на кого либо, хотя может вспылить. Уверена, что меня он окрестил воровкой, или интриганкой.
— Мошенницей. — Илья улыбнулся.
— Какая прелесть. — Элеонара рассмеялась ещё пуще.
— Яков Исаакович, раб науки, он не готов даже к малейшим отвлечения от установленного процесса исследований.
— Наверное, это не плохо для ученого? — сказал Илаев.
— Для администратора не плохо. А для учёного скорее не очень хорошо. Кругозор сужается, творческий поиск и смелые теории, которые являются основным этапом развития, любой науки, становятся в один ряд с ересью. Учёный превращается в юриста и встаёт на защиту установленных правил. Движение останавливается, исследования сводятся не к открытию нового, а к подтверждению уже существующего. Если бы Коперник руководствовался такими принципами, ему бы и в голову не пришло строить теории, рушащие всеобщее представление о мироздании. — Элеонар превратилась в учёного. Она говорила сухо, рассудительно, безопеляционно. Образ суперагента таял на глазах.
Илья впервые рассмотрел девушку. На вид ей было лет двадцать семь, но статус и достижения заставляли накинуть ещё несколько, к видимому образу, шёлковый платок, в сине–голубом тоне оплетал роскошные тёмно–русые, с коричневым отливом волосы, не позволяя им развиваться на ветру, глаза скрывали тёмные солнцезащитные очки, правильные черты лица, приятная улыбка, великолепные ровные белые зубы. Кокетливое лёгкое платье пастельно–голубого цвета, с открытыми плечиками, явно не из супермаркета, подчёркивало достоинства фигуры девушки. Одним словом выглядела Элеонора исключительно здорово.
— На пенсию, она видимо давно заработала. — оценив свою спутницу, подумал Илья.
Живописные пейзажи горной дороги, узкие ущелья, крутые склоны редко заросшие низкой растительностью, открывающийся периодически вид на средиземное море, полоса отелей, располагавшихся на морском побережье: всё это сменилось пригородными улицами, неизвестного Илье населённого пункта, куда они въехали после часового путешествия на автомобиле. Элеонора лихо управляла машиной на узких улочках, время от времени подавая звуковые сигналы, сопровождая их жестами неодобрения и замечаниями на греческом языке, нерасторопным водителям.
