«Импринтинг», вдруг прозвучало в голове новое слово. Искусственно усиленное так называемое запечатление — дошло откуда‑то из подсознания. Опять знания Создателей проявились? Вечером надо обязательно сходить к отцу в кабинет и записать в специальную тетрадку, хранящуюся в герцогском сейфе. Большой такой потайной ящик из толстенного железа, накрепко вмурованный глубоко в гранитную стену. Даже если найдёшь его — секрет сдвига части стены знают только правящий герцог со своими жёнами и дед, а теперь ещё и Кирилл — то все равно без ключа и знания, какие и в каком порядке потайные рычаги нажимать, сейф не открыть. Уже вторая тетрадь из драгоценного папируса, привозимого торговцами с юга континента, пишется.
— Это премудрости Создателей, — заявил однажды после рассказа сына об очередном странном сне правящий герцог Сангарии. — Их надо обязательно сохранить. Постарайся записывать все подробно, память у тебя, Кирилл, хорошая. Только, повторяю ещё раз, никому кроме нас с матерью и деда — ни слова, ни звука.
Странно, у животных преданность задаётся этим самым импринтингом, а у людей верность определяется вассальной присягой. Но её дают только дворяне. А как же Сашка? То, что он закроет Кирилла от вражеской стрелы своей грудью, если не будет в руке щита, у герцога не было никакого сомнения. Потому всегда разрешал своему слуге, когда они были один на один, говорить на «ты» и дерзить, если по делу. Вообще‑то, Сашка ему не столько слуга, сколько лучший друг, хотя он никакой не благородный и даже не свободный. Получается, у простых людей тоже есть честь? Почему же холопов на проповеди священник всегда чернью называет? А ведь и отец, и мама, и другие папины жены никогда так не говорят. Ох, что‑то неладно в этом мире.
Из подсознания вдруг вывалилось «Something is Rotten in the State of Denmark» [2]. А это ещё что такое?
Один из пригревшихся на груди кутят зашевелился и высунул свою мордашку из под тёплой куртки. Во, смотрит! Глазки открылись. Кирилл аккуратно вытащил чёрный комочек и присмотрелся. Светлое пятнышко было хорошо различимо.
— Втор, Втор, Втор, — громко повторил герцог имя щенка. Тот зевнул, демонстрируя в пасти маленькие зубки, и принялся вылизывать своим шершавым языком лицо хозяина.
Немедленно зашевелился и Паразит. Пришлось ещё раз повторить процедуру с именованием.
— Оба открыли глазёнки? — спросил примчавшийся Сашка, протягивая котомку.
— Ага, — подтвердил Кирилл, — забирай и корми. А я мыться пойду. Кажется, уже весь собачатиной провонял.
