Биотеррор | страница 6



Стоило выйти на лестничную площадку, как лампа истерично замигала и погасла. Вторая за неделю, пятая за месяц, наплевав на обещанные шесть лет гарантированной службы. Похоже, дело в проводке, но электрик, все проверив, только разводил руками: мол, проводка в порядке, а лампы в этом подъезде перегорают одна за другой. Такая вот бытовая мистика. Алиса уже привыкла, хотя поначалу боялась темного коридора.

Надо бы, конечно, установить над дверью камеру с режимом ночного видения, как у соседей. Мысль довольно-таки циничная для бывшей активистки студенческого движения против «Младшего брата» — как они называли федеральный проект по усилению мер безопасности.

С тех пор многое изменилось.

А может быть, сама Алиса изменилась. Научилась ценить безопасность больше свободы. Как, впрочем, и все в этом городе. В этой стране. Думать так было не то что бы неприятно, но странно. Алиса знала, что знакомые считают ее слегка «не от мира сего», да и сама осознавала, что многие вещи, важные для большинства людей, кажутся ей незначительными, а то и смешными. Она словно пребывала одновременно в двух ипостасях, и главной из них была некая отстраненная Алиса, не обремененная телесной оболочкой, наблюдающая спектакль, в котором главной героиней была журналистка Алиса Керген. Спектакль временами навевал скуку, временами казался невыносимым, но в целом та первая — наблюдающая Алиса-номер-один — смотрела его с удовольствием и даже слегка сопереживала честно играющей свою роль Алисе-номер-два, а точнее даже не ей, а ее персонажу, Алисе-номер-три. Сопереживала, но лишь до того предела, что отделяет зрителя от театральных подмостков. Искренне беспокоиться за жизнь и здоровье персонажа пьесы не получалось. Во всяком случае, раньше.

В последние годы наблюдательница все сильнее погружалась в пьесу, все чаще осознавала себя даже не актрисой, а той самой Алисой-номер-три, героиней трагикомичного спектакля. И все сильнее переживала за нее. За себя.

Про это растроение личности Алиса осмелилась рассказать только Симу, справедливо полагая, что более приземленные знакомые чего доброго шарахаться от нее начнут. Сим же над ее опасениями лишь посмеялся. В своей парадоксальной манере заявил, что именно Алиса из всех его знакомых и есть самая нормальная. Во всяком случае, гораздо нормальнее, чем те, кто отождествляет себя с мешком мяса и костей. С трупом, которым — по утверждению Эпиктета — обременена каждая уважающая себя душа.