Аслан кивнул.
— У нас в эвакуации целый склад древнего барахла. Никто даже и не чешется.
Питер сказал хмуро:
— Подожди, дай срок.
Жак вздохнул.
— Никто, как ты выразился, не чешется лишь потому, что служба ваша находится под крылом его светлости сира Оливера, лорда-протектора её высочества Изабель, да хранят её небеса. Именно он, пользуясь своим положением, наложил все мыслимые гласные и негласные запреты на древние артефакты. Именно он собирает всё это, как ты выразился, барахло.
— И что? Это же их обязанность, их работа, — сказал Питер.
— Они инструмент, их специально для этого создали, — сказал Жак. — Ну и сир Оливер — не единственный влиятельный человек в нашем королевстве. Далеко не единственный.
— Ого, — сказал Аслан. — И?
— Многим другим влиятельным людям, — медленно и с расстановкой развил мысль финансист, — не очень нравится то, что служба эвакуации владеет столькими артефактами непонятной силы, назначения и применения.
— Ну и пусть не нравится, — грубо сказал Аслан. — Нам-то что?
Жак несколько секунд разглядывал свой бокал, затем со стуком поставил его на ручку кресла.
— Короче.
— Наконец-то, — сказал Питер. — Выпьем же.
— Я скажу вам просто: есть чиновники и есть чиновники. Есть службы, и есть службы. Есть гильдии и есть гильдии. Одни хотят скинуть вторых. Третьи четвёртых, пятые шестых, неважно. Раньше оно как-то всё то на то выходило, и все были поровну. Но сейчас у одних есть кое-что опасное, и только это останавливает всех остальных. Останавливало, точнее. Сейчас вторые вместе с остальными решили взяться за первых всерьёз. Для начала, судя по всему, решили разобраться с этим складом. И вы со своим дурацким саркофагом дали им отличный повод.
Питер морщил лоб.
— Первые, вторые, десятые… Ты скажи прямо — прокуратура тоже в этом участвует? А судьи? А легардюкор?
Жак закрыл глаза и длинно, выразительно вздохнул.
— А на чьей они стороне? — спросил Аслан. — Мы вроде как дружим со всеми.
— «Вроде как», — не открывая глаз, передразнил его Жак.
— Ну, видимо, да, ты прав, — с подозрительным смирением сказал Аслан. — Я вот только одного не пойму.
— Чего же, — лениво и снисходительно сказал Жак.
— Как нам поможет то, что ты посмотришь на саркофаг?…
Трое молодых мужчин смеялись в скупо освещенной гостиной на Рю де ла Пэ. Аслан, эвакуатор, Жак, финансист; и Питер тоже смеялся, и гнал подальше гаденький вопросец: а на чьей стороне сам Жак? Каждый из них чувствовал, что что-то меняется вокруг, в хрупком равновесии старых, трусливых, жадных и опасных банд, прикидывающихся службами, гильдиями, академиями; и каждый гнал тревогу от себя, и они разговаривали, шутили и смеялись, наслаждаясь последними, возможно, минутами беззаботной жизни.
