Дни Крови и Звездного Света | страница 36
«Что я воссоздаю?»
«И... Что же впустила я в человеческий мир?»
Это было похоже на переход от сна к холодной реальности в то мгновение, когда сон еще не выпускает из своих объятий. Ужас Кару утих. Она вооружала солдат, вот, что она делала. Если бы она этим не занималась, кто отплатил бы серафимам за то, что они сделали?
Что же до того, что она приводила их в человеческий мир, то это самое место было достаточно удаленным и забытым; шанс встретиться здесь с людьми был близко к нулю. Тихий голос в ее голове шептал: «Кару, это нехорошо», — она уже начала к нему привыкать.
Кару глубоко вздохнула. Все, что оставалось сейчас — направить душу Амзаллага в его новую оболочку, а это было простым делом для благовоний. Она потянулась к конусу и повернулась обратно к Тьяго. Он уже натянул свою рубашку, что обрадовало ее. Волк выглядел очень уставшим, над глазами нависли тяжелые веки, но он выдавил улыбку.
— Все готово? — спросил он ее.
Она кивнула и зажгла благовония.
— Молодец.
Она ощетинилась, услышав его слова и тон, которым они были сказаны.
— Молодец? — удивилась она, опускаясь на колени, чтобы воскресить мертвого.
ВОСКРЕСШИЕ
Подходя к тихой деревне, караван рабов даже не думал о небе, разукрашенном кровавыми мазками крылатых. Ненормальным было бы отсутствие этих мазков крови, это было работой падальщиков. Обычно, однако, падальщики сами были одним из подвидов чудовищ.
Но не сейчас.
Мертвые были распяты на акведуках: восемь серафимов с широко развевающимися крыльями. На расстоянии казалось, будто они улыбались. Если посмотреть ближе, это выглядело безобразно и могло повергнуть в шок даже раба. Их лица...
— Кто мог сделать это? — выдавил кто-то, хотя ответ был написан прямо перед ними. Широкими кровавыми буквами послание красовалось на ключевом камне акведука.
«Из пепла восстали мы», — гласила оно.
Работорговцы запаниковали и отправили посланников в Астрае. Будучи плохо защищенными, они не стали задерживаться, чтобы не потерять своих солдат. Но они поспешно пошли дальше, управляя химерами с помощью кнутов. Пленные заметно изменились при виде мертвых — яркость, острое и движущееся рвение. Кровавые каракули не были единственным сообщением; посланием были также и улыбки.
Углы ртов мертвых ангелов были тщательно разрезаны в длину, расширяя в усмешке ротовое отверстие. Работорговцы в точности знали, что это значит, так же, как и рабы. Все глаза вспыхнули — у некоторых со страхом, у других с ожиданием.
