Дни Крови и Звездного Света | страница 32

— Мы завязаны в этом с тобой вместе, — сказал Тьяго.

Она тяжело на него посмотрела и ждала привычного отвращения, которое, как правило, в ней поднималось, но его не было. Возможно, она просто очень устала.

Или... может быть, Судьба выкладывает тебе твою жизнь, словно платье на кровать и ты можешь надеть его или ходить голой.

В другой стороне комнаты он нашел ее ящик с инструментами. Это была красивая вещь из рельефной кожи цвета шафрана. Его можно было принять за косметичку.

Но это было не так.

Тьяго вывалил его содержимое на стол. Там были некоторые предметы повседневного использования: прямые булавки, маленькое лезвие, молоток, плоскогубцы, но главными были тиски. Они не были особенно чем-то примечательными: просто латунные винтовые зажимы, такие же, как использовал Бримстоун. Это было удивительно — боль, которую ты можешь причинить такими простыми предметами, если знаешь, что нужно делать. У Кару они были ручной работы, сделанные на заказ кузнецом в Марракеше, который не задавал вопросов, но догадывался о предполагаемой цели и усмехался ей с осведомленностью, которая заставляла ее чувствовать себя грязной. Словно это доставляло ей удовольствие.

— Я внесу свой вклад, — сказал Волк. Кару почувствовала с удивлением, что в ней нет привычного отвращения.

— В самом деле?

— Конечно. Я бы и раньше предложил, если бы ты разрешила мне зайти. Ты думаешь, я в восторге от того, что ты заперлась здесь сама по себе и страдаешь?

«Да», — подумала она. Но в то же время, ее охватило сомнение во всех ее подозрениях, и в том, зачем она все ночи запирала дверь на засов. Тьяго бы отдал свою боль ее магии, то, чего не было у нее. Как она могла сказать «нет» на это? Он уже снял свою безупречно белую рубашку.

— Давай, — улыбнулся он, и Кару увидела в нем усталость, что была отражением ее собственной. — Приступим уже и покончим с этим.

Кару сдалась. Она толкнула дверь ногой, чтобы та закрылась, и пошла к Волку.

ЧАСТИЧКА БОЛИ

От боли появляется особая близость. Каждый, кто когда-либо утешал страдающего, знает об этом — беспомощная чуткость; объятия, шепот и медленные покачивания, когда двое объединяются против одного врага, — боли.

Кару не утешала Тьяго. Она не прикоснулась к нему больше, чем было необходимо, чтобы боль вторглась в его тело. Но она была с ним наедине при свечах, он был полураздет и подавлен. На его красивом лице была лишь маска выносливости. Хотя она, конечно же, чувствовала именно то, что ожидала — мрачное удовольствие от того, что может вернуть ему хотя бы немного той толики мучений, что он причинил ей — все же она ощущала что-то еще.